– Чем вы, капитан Роял Нэви, руководствовались, когда подняли японский боевой флаг и напали на российские корабли?
«Что ж, – обреченно подумал Уорден, – я обязан сказать, что все произошедшее, совершено по моей инициативе, в собственной блажи, или из личной ненависти к русским. Да какая к дьяволу уже разница! После этого я немедленно становлюсь разбойником, пиратом и лишь экипаж может рассчитывать на оправдание, сославшись, что выполнял приказы обезумевшего капитана».
Говорить о полученных распоряжениях из Лондона он не имел права, а все письменные приказы, инструкции и полномочные бумаги, которые предоставил агент из метрополии, после ознакомления были демонстративно уничтожены.
«Делать нечего! Интересы Великобритании превыше всего!»
– Сэр, – медленно, совершенно нехотя, вымучивая из себя, заговорил кэптен, – на меня вдруг нашло помутнение рассудка, и я решил атаковать корабли Российской империи.
– Да неужели! – усмехнулся в бороду адмирал. – В таком случае могу вас обрадовать – вы все объявляетесь бандитами и годитесь под расстрельную казнь. Или как истинные пираты – на виселицу.
– Простите, сэр, но я бы попросил более благосклонно отнестись к экипажу. Они лишь выполняли мой приказ.
– Да что вы говорите?! И офицеры, и матросы, увидев поднятый «хиномару», не задались вопросом, что творит их капитан, вдруг почувствовавший себя самураем? А что вы скажете на это? Это нашли у вас в каюте, – высокопоставленный русский протянул исписанный лист с титульным заглавием, печатью, – от первого лорда вашего адмиралтейства, разрешение капитану крейсера «Кресси» на любые радикальные действия по отношению к судам и объектам Российской империи, на территории и вне… и так далее.
Первым желанием кэптена Уордена было изорвать улику, и он только удивился, что русский адмирал так легко и без опаски дал ее ему в руки.
«Джентльменство джентльменством, но интересы Британии…»
И только пробежав по тесту глазами, вдруг сообразил:
«Что-то не так!»
Уж и позабыв о навязчивом желании: «чаю, чашку горячего…», Уордена сосредоточился:
«Это не тот документ, что показывал куратор! От другой инстанции и… И что это, будь я проклят, значит?»
А потом, вчитавшись, по мелким, якобы незначительным деталям, вдруг понял, что это ненастоящее. Фальшивка.
«Боже мой! Это что?»
Самое естественное было заподозрить в коварстве противника:
«Русские затеяли игру и ложной бумагой хотят из меня выдавить признание?»
А потом выплыло неожиданным пониманием:
«Да этот же специально! Специально подброшено ко мне в каюту куратором! И когда этот лондонский проныра только успел? И среди пленных я его не видел. Хотя он может содержаться с другими группами, в других трюмных помещениях. Но как же хитро! Это получается, что русские, даже подав в суд на Британию за действия “Кресси”, будут с позором осмеяны, уличенные в предъявлении фальшивого документа! По логике и подпись, и печать, все будет указывать на обман. Господи Иисусе! Так и я теперь могу сослаться на эту подделку, оправдываясь, что выполнял приказ».
Фредерик Уорден совершенно искренне загордился теми умными головами в Лондоне, которые придумали столь хитроумный финт. В голове кэптена непроизвольно заиграл гимн «Правь, Британия, морями».
Впрочем, закончившийся первым куплетом.
Снова заговорил сидящий напротив него грузный бородатый русский:
– Это нашли у вас в каюте. И что странно, даже не в сейфе. Слишком просто и наглядно, не находите? И у меня есть все основания полагать, что сей опус ненастоящий. Липа. Посему… – неожиданно тяжело вздохнул адмирал, утратив всякую нарочито поданную веселость, – так или иначе вы, господин капитан, и вся ваша команда отправитесь на каторгу. Не обессудьте.
* * *
Не понимал Шпаковский эти реверансы с английским капитаном. Утомили они его. Вышел покурить… фактически ушел. Надоело.
– Все их мягкие методы ничего не дадут, – чиркая зажигалкой, щурил глаз на сорвавшийся в лицо дымок.
Выйдя на верхнюю палубу, с удивлением увидел, что к демонтажу 47-мм пушек с английского крейсера уже приступили.
– Шустро сработали!
– А это, уважаемый Вадим Валерьевич, согласно распоряжению Евгения Ивановича, – встал рядом штабной алексеевский каперанг, – ежели не пожелаете вы на свое судно сии 12-фунтовки установить, камчатцы с радостью их себе заберут.
– Пожелаем, – в сторону сказал Шпаковский, подумав о своем, с интересом разглядывая корабль английской постройки.
В дневном свете «Кресси» обнажил все свои «синяки и ссадины»: рваные леерные лохмотья, искореженные лопнувшие листы брони, ожоги пожаров, огрызок трубы, изжеванные вентиляционные раструбы… и круглые отверстия от неразорвавшихся русских снарядов. В совокупности с приваленным к отмели креном это создавало эффект, что «британцу» основательно вломили.
«Но эффект не эффективность, – подумал Вадим Валерьевич, вполне объективно оценивая бронированную “коробку”, – не навались “Лена” неожиданно ночью, все прошло бы не так гладко».
– Сюда по уму загнать пару важных и авторитетных генералов из артиллерийского управления, чтобы посмотрели, оценили наглядные факты воздействия русских снарядов.
Каперанг, лучше знакомый с российскими реалиями, как и со всей внутренней «кухней» ГАУ
[30], не нашелся, что и ответить.
А странный гость с необычного судна перешел к теме допроса британского капитана:
– А официальные документики, похожие содержанием на ту провокацию-фальшивку, что так удачно подвернулась в капитанской каюте, у этого кэптена однозначно были. Ибо как-то своеобразно он себя повел. Заметили?
– Заметил.
– А значит, и человек был, который их доставил. Надо допросить кого-нибудь из нижних чинов, кто по должности вхож на мостик, и выявить агента с метрополии. Сам кэп и офицеры скорей не скажут, патриотично заупрямятся. Не пытать же их…
И пояснил, увидев непонимание собеседника:
– …с пристрастием.
Ухмыляясь:
– …загоняя иголки под ногти.
И как ни в чем не бывало – на вытянувшееся лицо каперанга:
– …но есть и более гуманные способы выбить правду. Если будет угодно.
И перевел тему, указав в сторону берега, где пленные продолжали копошиться с ямами и телами:
– Что они там делают?
– Похоронная команда, – пояснил подошедший сзади и услышавший вопрос адмирал.
– Хм! – Шпаковский морщил лоб в раздумьях, глядя на возню на берегу. – Скажите, ваше высокопревосходительство, а операция с имитацией потопления все еще в силе? Судно готовится?
