– Статья двести двадцать восьмая часть первая, – подтвердил Владимир Васильевич, – максимальное наказание – до трех лет лишения свободы.
Корнеев откупорил бутылку вина и наполнил бокалы, стоящие перед гостем и женой. Потом подумал и плеснул немного в бокал Вики. Стал открывать бутылку виски.
– Владимир, а вы любите музыку? – спросила Ирина Петровна.
– Это как в анекдоте, – подхватил заместитель начальника ГУВД, – танцует Наташа Ростова с Андреем Болконским. Первый бал, туда-сюда. И она спрашивает: «Князь, а вы любите музыку?» «Конечно! У нас в полку такой барабан есть – ну, очень большой!» – «И вы на нем играете?» – «Нет, для этого дела из Парижа молодую искусницу выписал. Чего она только на нем не вытворяет!»
Корнеев рассмеялся.
– Витя, – строго произнесла Ирина Андреевна, – при дочери такое! Разве можно? И что гость подумает?
– Тонкий юмор, – поддержал хозяина дома Высоков, – можно сказать, литературный.
Генерал посмотрел на жену:
– Этот анекдот, между прочим, мне твой дядя Николай Степанович вчера по телефону рассказал, хотел предупредить, что не приедет сегодня к нам, а заодно анекдот вспомнил. Рассказал и сам смеялся.
Заместитель начальника ГУВД налил себе полстакана виски, посмотрел на стол, очевидно, отыскивая, чем можно закусить. И произнес тост:
– За встречу! Дай бог, не последнюю.
Сам он выпил залпом, тут же положил в свою тарелку горячий стейк. А остальные выпили вина, но не до конца. Вика вообще едва пригубила.
– А что еще дядя Коля говорил?
– Да ничего такого. Просто узнал, что у нас сегодня Володя в гостях будет, сказал, что у Высокова большое будущее. Сам Николай Степанович… – Корнеев посмотрел на гостя, – собирается на пенсию через год-другой. А ты, мил друг, пойдешь на его место, а потом тебе прямая дорога в Верховный суд. Он даже не сомневается в этом. Вообще он сказал, что ты ему как сын – ведь своих детей у него нет. Он и к Вике нашей как к внучке относится.
– Он с моим отцом дружил.
– Мы это знаем, – с грустью произнесла Ирина Петровна и посмотрела на дочь.
Наконец появилась Софья Андреевна. Она переоделась и даже освежила лицо макияжем. Выглядела она очень молодо.
– Как вам моя подруга? – обратилась хозяйка к Высокову. – Фигурка прямо как у девочки.
– У меня конституция такая, – смутившись, объяснила будущая помощница Владимира Васильевича.
– Конституция у нас одна на всех, – поправил ее генерал. – Конституция Российской Федерации, в нее недавно поправки внесли.
– Может, сегодня без твоих шуток обойдемся? – негромко попросила Ирина Петровна.
– Какие шутки! – ответил Корнеев. – Конституция – вещь серьезная: Основной закон страны как-никак.
Но он все же притих, дальше разговор вели уже женщины, обращаясь к гостю, задавая ему разные вопросы: о его жизни, учебе, о том, как он проводит свободное время, и его интересах…
Время шло незаметно. Когда хозяин дома заметил, что Высоков посмотрел на часы, сказал ему:
– Ты хочешь свою машину вызывать? Не надо: пусть твой парень отдохнет. Мы на моей все вместе на концерт поедем.
Владимир Васильевич подумал немного и согласился. Отошел в сторону и позвонил Насте. Предупредил, что из гостей направится сразу в клуб, а она может приехать туда на такси. Он даже номер телефона Бори Лифшица ей отправил, чтобы тот смог встретить Настю у входа и провести в зал.
Высоков вернулся к столу, в беседке уже звучала музыка. Владимир Васильевич не успел опуститься на свое креслице, как хозяин-генерал резко поднялся и громко предложил, очевидно, после настойчивых просьб жены:
– А давайте потанцуем.
Тут же он протянул руку Софье Андреевне. А Высокову не оставалось ничего другого, как приглашать Вику. Потом он танцевал с Ириной Петровной, с Софьей Андреевной, еще раз с Викой. Потом он уже сидел за столом с ней, беседуя на разные темы.
Глава шестнадцатая
Борис ожидал его у входа, хотя Высоков менее всего хотел, чтобы Корнеев увидел Лифшица, однако Борька, словно специально, увидев выходящего из черного «БМВ» приятеля, бросился к нему.
– Володька!
Обнимать и прижиматься не стал и на том спасибо. Хотя за это надо благодарить только рост Владимира Васильевича: Лифшиц при объятиях уперся бы ему подбородком в живот: рост у Борьки был стандартный для авантюристов – метр с кепкой. У входа Высокова поджидала и Настя. Она ежилась на невском ветру: после жаркого дня вечер выдался прохладным. Владимир Васильевич помог выйти из машины Ирине Петровне и Вике. Пришлось представить им Лифшица.
– Это Борис – мой бывший сокурсник.
Настя пришла в новом платье, судя по всему, купленном этим днем, пока Владимир Васильевич был в гостях. Классическое коктейльное платье – черное и короткое. Сопровождать Корнеевых в зал Высоков не стал, тогда пришлось бы идти под руку с Настей, а он не то чтобы стеснялся своей девушки – как раз нет, но это испортило бы настроение генералу с Ириной Петровной, не говоря уже о Вике.
Он дошел с ними до входа, а потом, сказав, что надо дождаться, когда ему принесут билет…
– Так вот же он, – чуть не испортил все Лифшиц.
Но Корнеевы не стали задерживаться и прошли внутрь клуба.
Заказанный столик располагался на балкончике почти над правым краем сцены. Точно на таком же балкончике, но только с левой стороны устроилась семья заместителя начальника ГУВД. Судя по всему, это были самые дорогие места в зале, потому что до установленного на сцене микрофона, возле которого должен был выступать популярный певец, было не более восьми метров. Однако Лифшиц был недоволен.
– Последние билеты отхватил, просто другого выбора не было. Рядом с нами колонки; они будут оглушать и вряд ли мы что-то разберем.
– Зато все хорошо видно, – сказала его спутница, которая до этих слов молчала, внимательно разглядывая Настю.
Спутнице Лифшица было около тридцати. Крашеная блондинка с прямыми волосами до плеч пришла на концерт на высоченных шпильках, в коротком платье с открытыми плечами и до неприличия глубоким декольте. Очевидно, Боря сказал ей, что за столом будет заместитель председателя городского суда, и потому она рассматривала не только Настю, бросала изучающие взгляды и на Высокова, пытаясь определить, произвела ли она впечатление на важную особу. Звали ее Илона, но Высокову подумалось, что вряд ли это ее настоящее имя.
Он стал смотреть в зал и почти сразу увидел знакомые лица: за одним из столиков сидел Дима Словоерсов, который был в компании двух женщин и пожилого мужчины. Одна из женщин сидела рядом с ним, положив руку на плечо адвоката, вероятно, его жена. За другим столом развалился Шахмаметьев, которому четыре года назад Высоков назначил пять лет колонии-поселения за спровоцированное дорожно-транспортное происшествие, в котором погибла женщина. Шахмаметьев отбыл две трети срока, на работу в мэрию уже не вернулся, но, судя по тому, что он изрядно растолстел и посещает не самые дешевые увеселительные заведения, на жизнь не жалуется. Ближе к сцене расположилась Вера Бережная, которую Владимир Васильевич помнил по факультету. Она какое-то время работала в следственном комитете, а потом ушла на вольные хлеба, открыв детективное агентство… Она училась на одном курсе с судьей Ивановым, и тот должен был знать ее хорошо. Высоков посмотрел на ее спутника и узнал в нем председателя городского следственного комитета Евдокимова. Тот, правда, сидел рядом с другой молодой женщиной и что-то увлеченно рассказывал ей. Присутствовали и другие известные персоны, но это были лица, знакомые многим по телевизионным экранам и фотографиям в прессе.
