Итальянские войны, начавшиеся еще в 1494 г. и закончившиеся лишь в 1559 г., не отдали Италию в руки французов, однако позволили им заключить стратегически важный альянс с Турцией и окончательно вытеснить с континента англичан. Наиболее значимые последствия итальянских походов лежали, быть может, не в политической, а в культурной плоскости (хотя и политически-идеологический аспект не стоит сбрасывать со счетов, ведь французские войска впервые со времен крестовых походов переступили рубежи страны, вмешавшись в общеевропейский политический расклад). Ведь французы свели тесное знакомство с итальянским гуманизмом.
Италия была страной Возрождения, откуда распространялась новая культура и новый взгляд на человека. Без преувеличения можно сказать, что именно в северо-итальянских городах началось движение, которому было суждено совершенно изменить все еще варварскую Европу. «Впрочем, – замечает А. Моруа, – новые идеи медленно пересекают Альпы, и результаты их воздействия различны в Германии, в Англии и во Франции. В Италии гуманизм вернул элиту к язычеству. Франция подвергалась сильным потрясениям в течение целого века, она не подчинилась ни пуританству, ни язычеству, а только обогатилась и оплодотворилась этими чуждыми влияниями и в XVII в. вышла на свою собственную дорогу. Конечный взрыв новых идей осуществился только в XVIII в. И Французская революция – это дочь Возрождения»
[43].
Если с юга во Францию вступал Ренессанс, то с востока, из немецких и гельветических земель, на нее надвигалась Реформация. В 1541 г. «Христианское установление» Жана Кальвина было переведено на французский язык. Кальвинизм широко распространился на юге, в определенной мере став продолжением южного свободомыслия, на исходе Средневековья выразившегося в популярности альбигойской доктрины, тогда как на севере его исповедовали преимущественно интеллектуалы – класс во все времена немногочисленный. Однако и на Севере стали появляться образованные епископы, находившиеся под влиянием идей итальянского гуманизма и читавший не Вульгату, а оригинальный текст Библии.
Своя собственная Реформация началась во Франции раньше Лютеровой: в 1508 г. профессор Сорбонны Лефевр д'Этапль (ок. 1450–1536) публично призвал читать оригинальные тексты и вскоре издал французский перевод Библии. Он считал, что спасение достигается через веру, а не через заслуги, осуждал целибат священников и культ святых. Франциск I покровительствовал ему, поэтому д'Этапль не только не отправился на костер, но и приобрел значительное влияние на умы. При королевском дворе даже появилась мода распевать псалмы по-французски.
При этом в университетах по-прежнему господствовал томизм, опиравшийся на Аристотеля и, несмотря на знаменитое учение Аквината о гармонии веры и разума, смешивавший теологию и философию. Как заметил А. Моруа, «в университетах для поддержания незыблемости доктрины достаточно было страха перед инквизицией»
[44]. Парижский университет, представлявший собой что-то вроде самостоятельной республики, организованной по федеративному принципу и состоявшей из многочисленных коллежей, был всецело предан папству и схоластическому методу и непримирим к новаторству. Многие его преподаватели подбивали парижских переписчиков выдвинуть против их конкурентов-типографов обвинение в колдовстве. 15 апреля 1521 г. факультет теологии признал учение Лютера еретическим. А после осуждения Лютера Сорбонна осудила и д'Этапля. В 1543 г. Сорбонна призвала всех профессоров подписать «догмат веры», а тех, кто отказался это сделать, отправили на костер. В числе этих несчастных был сожжен гуманист Этьен Доле, вина которого заключалась в публикации перевода Платона. По всей стране начались гонения на протестантов и всех, кто был как-либо к ним причастен. В 1545 г. по постановлению парижского парламента две деревни, охваченные ересью, были полностью уничтожены, а их жители поголовно сожжены или изгнаны. А в Провансе по постановлению генерального лейтенанта были сожжены 24 деревни.
Началом научной революции Нового времени принято считать публикацию труда Николая Коперника «О вращении небесных сфер» (1543), где была предложена гелиоцентрическая модель мира. Однако революции в сознании происходят не сразу, а требуют времени, чтобы новые идеи прижились. Коперник, Кеплер, Галилей и Тихо Браге перевернули представления о мире, а философы следовали уже по их стопам. Неудивительно, что новая философия оказалась столь тесно связана с естествознанием. Однако в XVI в. во Франции новая фигура философа-естествоиспытателя не могла появиться сразу. Сперва нужно было расчистить для нее место, подготовить к ее восприятию общественное сознание и, как ни прискорбно, принести кровавые жертвы.
Коперник, поставивший в центр мироздания Солнце, а не Землю, как это делала прежняя космология, поистине совершил переворот. Недаром Т. Кун в своей «Коперниканской революции» утверждал, что это новое учение стало инструментом перехода от средневекового общества к обществу современному, поскольку поменяло отношения человека с Богом и со Вселенной. Во всяком случае, коперниково учение выявило ряд противоречий как в религии, так и в философии. Но, несмотря на всю свою революционность, представление Коперника во многом оставалось сходным с аристотелианским или Птолемеевым. Ведь этот новый мир вовсе не был бесконечным пространством; он по-прежнему оставался ограниченной сферой, а планеты этого мира перемещались по кристаллическим сферам. Тихо Браге опроверг существование этих сфер, не подвергавшееся сомнению в традиционной космологии. Кроме того, он подверг сомнению круговой характер обращения небесных тел, обнаружив, что кометы обращаются по орбитам эллиптическим. При этом он снова поставил Землю в центр мироздания. Галилей упрочил эти новые представления, но, быть может, самым важным его достижением было утверждение новых представлений о науке, не зависящей ни от Священного Писания, ни от авторитета Аристотеля, принимающей во внимание лишь сами доказательства, а не их источники и опирающейся на наблюдение и эксперимент.
Человеческий разум редко движется прямыми путями. Чаще он блуждает окольными тропами, которые ему представляются магистральной дорогой. Не стоит забывать о том, что создатели новой научной картины мира были астрологами, алхимиками, а то и магами. Ведь Коперник занимался астрологией и опирался на учение Гермеса Трисмегиста. Тихо Браге был уверен в том, что звезды влияют на человеческую жизнь. А его ученик Кеплер, также хорошо знакомый с герметическим корпусом текстов, часто советовался со звездами по чисто бытовым вопросам (например, касательно выбора супруги). Зачастую это было почтенной и прибыльной профессией: и Галилей, и Кеплер составляли гороскопы для вельмож. Ретроспективно можно сказать, что развитие научного знания вытеснило магическое знание из интеллектуального пространства Запада, однако не стоит забывать ни о том, что когда-то оно существовало на тех же правах, что и вытеснившая его наука, ни о том, что его присутствие в интеллектуальном горизонте Нового времени стимулировало творческий поиск, без которого новая наука возникнуть не смогла бы.
