Книга Краем глаза, страница 141. Автор книги Дин Кунц

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Краем глаза»

Cтраница 141

Судя по смазанности букв, некоторые потекли, прежде чем засохнуть, Ванадий понял, что писались они не маркером, как он поначалу решил. Капли на закрытой крышке унитаза и мраморном полу, уже высохшие, подсказали ему, какая жидкость использовалась вместо краски.

Плюнув на большой палец правой руки, он потер им одно из пятен на полу, потом поднес к носу. Убедился в правильности своей догадки. Палец пах кровью.

Но чьей кровью?


* * *


Другие трехлетки, разбуженные в начале двенадцатого ночи, были бы сонными, вялыми, некоммуникабельными, то и дело терли бы глаза. Ангел всегда просыпалась мгновенно, свеженькая, как огурчик, в прекрасном настроении, готовая наслаждаться цветом и формой всего, что окружало ее в этом мире, чем в определенной степени подтверждала мнение Уолли, что со временем она проявит незаурядные способности в изображении этих самых красот.

Забравшись через открытую дверцу на колени Целестины, девочка сообщила:

— Дядя Уолли дал мне «орео» [74] .

— Положил его тебе в туфельку?

— Почему в туфельку?

— Оно у тебя под колпаком?

— Оно у меня в животе!

— Ты не могла его съесть.

— Я его съела.

— Значит, оно исчезло навсегда. Как грустно.

— Это не единственное «орео» в мире, знаешь ли. А туман будет всегда?

— Никогда не видела такого густого тумана.

Когда Уолли сел за руль и захлопнул дверцу, Ангел спросила:

— Мамик, а откуда берется туман? Только не говори, что он прилетает с Гавайев.

— Из Нью-Джерси.

— Прежде чем она набросилась на меня с вопросами, я дал ей «орео», — улыбнулся Уолли.

— Она их все равно задает.

— Мамик думала, что я положила его в мою туфельку.

— Чтобы она не одевалась до понедельника, потребовалось дать ей взятку.

— Что такое туман? — спросила Ангел.

— Облака, — ответила Целестина.

— Что делают облака так низко?

— Легли спать. Они устали. — Уолли включил первую передачу и снял автомобиль с ручника. — А ты?

— Дай мне еще «орео».

— Они не растут на деревьях, знаешь ли.

— У меня внутри облако?

— С чего ты это взяла, сладенькая?

— Потому что я дышу туманом.

— Держи ее крепче, — предупредил Уолли Целестину, тормозя на перекрестке. — Она сейчас поднимется и улетит, и тогда нам придется вызывать пожарную команду, чтобы опустить ее на землю.

— А что на них растет? — спросила Ангел.

— Цветы, — ответил Уолли.

— А «орео» — лепестки, — добавила Целестина.

— И где есть цветки «орео»? — подозрительно спросила Ангел.

— На Гавайях.

— Я так и думала. — Она скорчила гримаску. — Миссис Орнуолл накормила меня сыром.

— Миссис Орнуолл всех кормит сыром, — кивнул Уолли.

— Сделала мне сандвич, — уточнила Ангел. — Почему она живет с тобой, дядя Уолли?

— Она — моя домоправительница.

— Мамик может быть твоей домоправительницей?

— Твоя мама — художница. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы бедная миссис Орнуолл осталась без работы, не так ли?

— Всем нужен сыр, — заявила Ангел, как бы говоря, что без работы миссис Орнуолл не останется. — Мамик, ты не права.

— В чем, сладенькая? — спросила Целестина, когда Уолли свернул к тротуару и остановил машину.

— «Орео» не исчезло навсегда.

— Так все-таки оно у тебя в туфельке?

Повернувшись на коленях Целестины, Ангел сунула указательный палец правой руки под нос матери. -* Понюхай.

— Нехорошо совать пальцы людям под нос, но, должна признать, пахнет приятно.

— Это «орео». Печенье я съела, а его запах заполз мне в палец.

— Если запахи всех «орео», которые ты съешь, будут заползать тебе в палец, он станет толстым-претолстым.

Уолли выключил двигатель, погасил фары.

— Домой, где сердце.

— Какое сердце? — спросила Ангел. Уолли открыл рот, но не нашелся с ответом. Целестина рассмеялась.

— Последнее слово все равно останется не за тобой.

— Может, дом не там, где сердце, — поправился Уолли. — Может, дом там, где пасется буйвол.


* * *


На столике под зеркалом лежала вскрытая упаковка с лейкопластырями различного размера, стояли пузырьки со спиртом и йодом.

Том Ванадий заглянул в маленькое мусорное ведро под раковиной и обнаружил окровавленные бумажные салфетки и смятые обертки с двух полосок лейкопластыря.

Вероятно, кровь была Каина.

Если женоубийца порезался случайно, написанные на стене слова говорили о взрывном темпераменте и хлещущей через край злости.

Если он специально порезал палец, чтобы трижды написать на стене ненавистное имя, сие свидетельствовало, что злости в Енохе Каине еще больше, и она все копится и копится за дамбой, имя которой — навязчивая идея.

В любом случае написание имени кровью — ритуальное действо, а приверженность подобным ритуалам однозначно указывала на психическую неуравновешенность. «Вероятно, — подумал Ванадий, — расколоть женоубийцу будет легче, чем я предполагал, потому с психикой у Каина уже возникли серьезные проблемы».

Ванадий понял, что имеет дело не с тем Енохом Каином, с которым судьба столкнула его три года тому назад в Спрюс-Хиллз. Того Каина отличала абсолютная безжалостность, но он был человеком, а не диким разъяренным зверем. Тем Каином двигал холодный расчет, а не навязчивая идея. Тому Каину хватало самоконтроля для того, чтобы обойтись без кровавого граффити и символического уничтожения Бартоломью.

Том Ванадий смотрел на запятнанную и изрезанную стену, а холодок, спускавшийся с шеи на спину, проникал в кровь и пробирал до костей. Крепла убежденность в том, что ему противостоит не тот человек, мысли и действия которого он понимал и мог просчитать, но новый, куда более чудовищный Енох Каин.


* * *


С большой сумкой, набитой куклами и книжками-раскрасками Ангел, Уолли первым пересек тротуар и поднялся по ступенькам крыльца.

Целестина следовала за ним, с дочерью на руках.

Девочка глубоко вдохнула, набрав полные легкие облаков.

— Держи меня крепче, мамик, а не то я улечу.

— Ты съела столько сыра и «орео», что они удержат тебя на земле.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация