Грискин, бывший заключенный, провел в тюрьме одиннадцать лет за тяжкое убийство второй степени, прежде чем комитет художников и писателей не добился его освобождения на поруки. Он обладал непомерным талантом. До Грискина никому не удавалось выразить в бронзе столько ярости и насилия, и
Младший давно уже подумывал над тем, чтобы приобрести одно из его творений.
Восемь из девяти скульптур, выставленных в витринах, производили столь неизгладимое впечатление на прохожих, что большинство, после первого случайно брошенного на них взгляда, тут же отворачивались и ускоряли шаг. Не каждый из нас рожден ценителем искусства.
Девятая скульптура к искусству отношения не имела, во всяком случае, создал ее не Грискин, и если она могла кого-то потрясти, так только Младшего. На черном пьедестале стоял оловянный подсвечник, идентичный тому, которым Младший сокрушил череп Томаса Ванадия, а потом в значительной мере изменил конфигурацию его плоского лица.
Едва ли не весь подсвечник покрывал черный налет. Возможно, копоть. Словно он побывал в огне.
В верхней части подсвечника тарелочка для сбора воска и гнездо под свечу замарали чем-то красно-бурым, по цвету неотличимым от засохшей крови.
К этим красно-бурым пятнам прилипли какие-то волокна, должно быть, до того, как пятна высохли. Волокна эти очень уж напоминали человеческие волосы.
Страх перекрыл вены Младшего, он застыл, как памятник, среди спешащих по своим делам пешеходов, в полной уверенности, что сейчас его хватит удар.
Закрыл глаза. Досчитал до десяти. Открыл глаза.
Подсвечник по-прежнему стоял на пьедестале.
Напомнив себе, что природа — всего лишь тупая машина, полностью лишенная загадочности, а потому неизвестное всегда окажется чем-то знакомым, стоит только приглядеться к нему поближе, Младший понял, что может двигаться. Каждая его ступня весила не меньше любой из бронзовых скульптур Рота Грискина, но он пересек тротуар и вошел в «Галерею Кокена».
В первом из трех больших залов не оказалось ни покупателей, ни сотрудников. Только в дешевых галереях толпились зеваки и продавцы. В заведениях высшего класса, вроде «Галереи Кокена», зевак отваживали, а отсутствие продавцов, всячески навязывающих свой товар, только подчеркивало ценность и значимость выставленных произведений искусства.
Второй и третий залы ничем не отличались от первого, тишиной напоминая похоронное бюро, но в дальней стене третьего зала Младший увидел дверь, ведущую в служебные помещения. И уже направился к ней, когда из нее вышел мужчина; должно быть, предупрежденный электронной системой наблюдения, скрытые камеры которой проследили путь Младшего.
Высокого, с серебристыми волосами над классическим лицом, галерейщика отличали безупречные манеры, свойственные и гинекологу, и особе королевской крови. Из-под левого рукава сшитого по фигуре темно-серого костюма поблескивал золотой «Ролекс». В годы бурной молодости Рот Грискин за такие часы мог не моргнув глазом и убить.
— Меня интересует одна из маленьких скульптур Грискина, — Младшему удавалось сохранять внешнее спокойствие, хотя во рту у него пересохло от страха, а перед мысленным взором то и дело возникал образ копа-маньяка, мертвого, гниющего, но тем не менее выслеживающего его на улицах Сан-Франциско.
— Да? — ответил седоволосый галерейщик, чуть наморщив нос, словно ожидал, что следующим вопросом покупатель осведомится, а входит ли пьедестал в стоимость скульптуры.
— Мне больше по вкусу картины, чем объемные произведения искусства, — объяснил Младший. — Собственно, в моей коллекции имеется только одна скульптура Пориферана.
«Индустриальная женщина», купленная за девять с небольшим тысяч долларов восемнадцать месяцев тому назад и в другой галерее, сейчас стоила никак не меньше тридцати тысяч, так быстро росла известность и популярность Бэрола Пориферана.
Это доказательство вкуса и финансовых возможностей произвело самое благоприятное впечатление. Галерейщик заметно оттаял, то ли улыбнулся, то ли скорчил гримасу, словно от неприятного запаха, и признался, что он — Максим Кокен, владелец галереи.
— Скульптура, которая заинтересовала меня, — Младший указал на витрину, — очень напоминает под… подсвечник. И разительно отличается от остальных.
Выразив недоумение, галерейщик направился в первый зал, скользя по натертому полу, как на коньках.
Подсвечник исчез. На пьедестале, который он занимал, стояла великолепная бронзовая скульптура Грискина, одного взгляда на которую хватило бы, чтобы и монахиням, и убийцам долго снились кошмары.
Младший попытался объяснить, что к чему, но выражением лица Максим Кокен напоминал полисмена, выслушивающего оправдания убийцы, который стоял перед ним с обагренными кровью руками. И его слова не принесли радости Младшему: «Я уверен, что Рот Грискин никогда не отливал подсвечников. Если вам нужен этот, безусловно, полезный предмет обихода, я рекомендую обратиться в отдел домашней утвари универмага «Гаме».
Униженный и оскорбленный, Младший покинул галерею. Его распирала злость, но не уходил и страх.
На улице он повернулся к витрине. Ожидал увидеть подсвечник, который по какой-то сверхъестественной причине открывался человеческому глазу только с улицы, но на пьедестале стояла скульптура Грискина.
* * *
Всю осень Младший читал книги о призраках, полтергейстах, домах, где водились призраки, кораблях, на которых не было никого, кроме призраков, сеансах вызова духов, записях, сделанных духами, съемках духов, общении с духами через контактеров, экзорцизме, выходах в астрал, гадальных досках и вышивании.
Он пришел к выводу, что гармонично развитый, самосовершенствующийся человек должен овладеть каким-либо ремеслом, и вышивание приглянулось ему больше гончарного дела или художественного склеивания. Для работы с глиной требовались гончарный круг и сушильная печь, от второго отпугивали клей и лак. К декабрю он начал первый проект: на наволочке к маленькой подушке вышил крестиком цитату из Зедда: «Смиренность — удел неудачников».
13 декабря, глубокой ночью, последовавшей за крайне утомительным днем, который Младший потратил на поиски Бартоломью по телефонным справочникам и вышивание, его разбудило пение. В двадцать две минуты четвертого. Слышал он только голос. Пела женщина. Без музыкального сопровождения.
Полусонный, Младший поначалу решил, что пение это — элемент сна. Голос едва слышался, поэтому прошло какое-то время, прежде чем он узнал мелодию: «Кто-то поглядывает на меня». Вот тут он сел и отбросил одеяло.
Зажигая по пути все лампы, Младший отправился на поиски исполнительницы серенады. В руке он зажал 9-миллиметровый пистолет, хотя против призрака стрелковое оружие не помогало. Однако, несмотря на то что про призраков он прочитал горы книг, они не убедили его в их существовании. Поэтому его вера в эффективность пуль, а также оловянных подсвечников осталась непоколебимой.
