Глава 6
Что произошло?
Скальпель опускается. Халат развязан. Разговоры смолкают. Головы нетерпеливо поворачиваются, словно птенцы в гнезде, ждущие угощения.
– Ну как там, док? Что произошло? Все-таки убийство?
То, что я скажу, определит ход событий. Люди бросятся прочь из морга, обрадованные, что никакого расследования дела об убийстве не будет. «Спасибо, док, тогда увидимся в следующий раз». Или по комнате пронесется тяжелый коллективный вздох, люди откинутся на стульях, готовые записывать детали в блокноты, включаясь в расследование преступления.
Как только вскрытие окончено, наступает время выслушать полицейский отчет. Для судмедэксперта дело не заканчивается на вскрытии, даже если причина смерти очевидна. Возможно, необходимо провести и другие исследования: токсикологический анализ, если в деле замешаны алкоголь или наркотики; гистологию; проверить биохимию крови и провести бактериологический анализ, если предполагается естественная смерть. Все эти исследования занимают время – дни, недели, даже месяцы, но полиция не может поставить расследование на паузу. Действовать необходимо немедленно. И решения принимать прямо сейчас.
Процесс вскрытия тяжелый и трудоемкий. Несколько часов подряд я тщательно изучаю тело изнутри и снаружи, чтобы дать полиции всю необходимую информацию.
Мои пациенты не могут сказать, где у них болит и что произошло, но вот следы и раны на теле говорят со мной так же внятно, как если бы я слышала живой голос. Это как переводить с французского или языка жестов, и меня учили переводческому делу.
И мне приходится хорошенько взвешивать выводы о том, что я увидела, прежде чем утверждать, что правильно «услышала» покойного и точно поняла, что произошло.
Судмедэксперты пользуются разными способами фиксирования своих находок во время вскрытия. Телевидение особенно любит драматизм с подвесным микрофоном, когда медик использует ножную педаль, чтобы оперировать им, и при этом говорит с потолком. Однако мало кто из нас действительно доверяет этой технологии: ею сложно управлять, а в случае неудачи записи не спасти. Большинство пользуется портативным диктофоном. Некоторые надиктовывают заметки во время вскрытия, я же во время работы делаю подробные записи и наношу все следы и травмы на изображение тела (диаграмму
[30]). Диаграммы дополняют фотографии, сделанные полицией под моим руководством на каждом этапе вскрытия, и прикрепляются к основным файлам.
Письменные заметки – мои находки во время вскрытия. Мой почерк оставляет желать лучшего, как и у многих врачей, но это потому, что мы вечно спешим. Я стараюсь не прикасаться к бумаге, которая обычно лежит в непосредственной близости от тела, так как рискую тем самым испачкать все вокруг. Получается не всегда.
Записи – мои неизменные показания о том, что рассказало мне тело, и через несколько недель я прикрепляю их к официальному отчету о вскрытии для коронера. Отчет также уходит в суд и к присяжным.
Информация, которую я предоставляю, может все расставить по своим местам. В момент поступления звонка в полицию мы все обычно понимаем, предстоит ли иметь дело с убийством. Впрочем, я всегда могу объяснить полиции, если это не так, и описать наиболее вероятное развитие событий, приведших к смерти: суицид, несчастный случай или не самая обычная, но все же естественная смерть. Разумеется, для того, чтобы уметь определять, убийство ли перед тобой, а также быть при этом уверенным, необходимо потратить много времени и набраться опыта. Я всегда говорила, что в загруженном делами департаменте судебной медицины, где мы сталкиваемся со всеми видами смертей, может пройти не менее двух лет, прежде чем судмедэксперт наберется опыта и перестанет поддаваться первому впечатлению.
Но это лишь начало подготовки судмедэксперта. Не время расслабляться – это может кончиться плохо. Некоторые на этом этапе считают, что теперь знают все. Нет, нет и нет: теперь вам нужно проявить себя и пройти испытания. Пара тяжелых встреч в суде с хитрым адвокатом защиты быстро собьют с новичка всю спесь. С годами большинство судмедэкспертов понимает, что если жизнь не черно-белая, то и смерть тоже. Определенное становится вероятным, вероятное – возможным, а возможное превращается в «может и нет». Такова жизнь судмедэксперта.
Возможно, наиболее ценный вклад, который может он внести, – на ранних этапах определить, произошла ли смерть в результате убийства. Расследования убийств – дело затратное, и если такая необходимость отпадает, то от этого лучше всем. Именно поэтому судебные медики доступны круглые сутки и отвечают на звонки оперативно. Да, я ненавижу быть на связи, но всегда отвечаю и готова приехать по первому требованию, сделав для этого все от меня зависящее. Я никогда не могу расслабиться, но стоит мне принять звонок – игра началась.
Как и в случае с приговорами шотландского уголовного суда, существует третья категория дел: «Я не уверен(а) на 100 %». Эти дела по итогу, вероятно, не окажутся убийствами, но, прежде чем расслабиться, нам предстоит хорошенько поработать. Может, провести анализ крови или более внимательно изучить ткани под микроскопом, может, проконсультироваться с другим экспертом.
Иногда все не так просто, и нам приходится перебирать все возможные варианты того, что могло произойти: несчастный случай, убийство или самоубийство – исходя из особенностей ран.
Я всегда как будто стеснялась, что зарабатываю на жизнь, подтверждая очевидные вещи. Впрочем, мало кто хочет этим заниматься. Прежде всего, я описываю повреждения, которые можно разделить на пять основных. Кровоподтеки, ссадины и рваные, ушибленные раны – это травмы от удара тупым предметом в результате приложения механической силы, например, удара и скольжения по телу или удара тела о землю. Самое распространенное оружие – это кулаки и ноги, с их помощью наносится не меньше повреждений, чем с помощью любого изготовленного оружия. Резаные, колото-резаные и колотые раны – это травмы от предметов с острыми краями, наиболее очевидный вариант – нож, однако проникающие ранения могут быть вызваны любым длинным узким предметом, с силой вогнанным в тело.
Кроме того, существуют сложные травмы, вызванные выстрелом и ожогом, или комбинированные травмы, т. е. одновременно тупыми и острыми предметами, например, раны от стекла и топора. И, разумеется, в случаях, когда перед нами убийство, можно увидеть все виды травм вместе.
Ключом к пониманию, что за травму нанесли человеку, является ее паттерн. Эксперт изучает отдельные травмы и их общий рисунок, чтобы определить, какая из них (если дело в травмах) могла стать смертельной. Если дело в повреждениях, то стоит задаться вопросом: смерть наступила сразу или жертва еще прожила какое-то время? Эти факты позволят судмедэксперту понять способ и обстоятельства причинения травм: несчастный случай, самоубийство или убийство.
