Второй раз за тот вечер я была готова расплакаться, как вдруг кто-то обратился ко мне.
– Могу я вам помочь, мисс?
Я подняла взгляд на молодую женщину и покачала головой.
– Боюсь, что нет.
Я встала, поправила пальто и пошла к выходу.
Как только я вышла за дверь, в лицо мне ударил холодный ветер. Тротуары были запружены людьми – я была одинокой девушкой в большом городе.
* * *
Когда я проснулась наутро, погода была самая весенняя. Ничего похожего на прошлый вечер. Теперь промозглый холод, не отпускавший меня ночью, сменился мягким бризом. Небо было почти безоблачным. Тьма рассеялась, одиночество отступило, и я была готова к новым приключениям.
Даже при участии Труди мое знакомство с городом проходило не слишком гладко, а подземка по-прежнему приводила меня в замешательство. Граффити на стенах, холодные взгляды других пассажиров, то и дело мелькавшие крысы, запах мочи и моя несобранность, из-за которой я частенько пропускала остановки или садилась не в тот поезд – все это меня напрягало. Мне было комфортнее ходить пешком, так что я вышла пораньше и решила прогуляться.
Хелен попросила меня заглянуть к ней домой. Ей нужна была моя помощь, чтобы принести на работу какие-то вещи. Я прошла по 74-й улице и повернула налево, на Парк-авеню. Всего несколько кварталов от моего жилья над мясной лавкой, но это был другой мир. Я теперь поняла, почему мама хотела здесь жить. Ей была под стать эта яркая красота. Авеню была широкой, с ухоженной зеленой полосой посередине, где росли деревья и кустарники и вот-вот должны были распуститься крокусы с тюльпанами. Цветочные кадки вдоль карнизов утопали в алой герани и белой гортензии. Я подумала, что надо будет вернуться сюда с фотоаппаратом и поснимать всевозможных швейцаров, стоявших под навесами в отглаженной форме. Они казались мне не менее интригующими, чем богатые жильцы, которым они помогали садиться и высаживаться из такси и лимузинов.
Хелен жила на перекрестке 59-й и Парк-авеню, в здании в двадцать один этаж, смежном с винным магазином «Шерри и Леман», где средняя стоимость одной бутылки была выше моей недельной зарплаты. Хелен приветствовала меня у двери, в психоделическом платье от «Пуччи» и розовых туфлях. С ней были две сиамские кошки.
– Эта кисуля – Саманта, – сказала она, прижимая одну к щеке. – А вот этот красавец, – сказала она, отпуская Саманту и беря на руки второго любимца, тершегося о ее лодыжки, – это Грегори.
Мне было видно из прихожей стену, увешанную маленькими зеркалами, в галерейном стиле – зеркала выразительно отражали гостиную, выдержанную в голубых и розовых тонах различных оттенков, с двухместным диванчиком и софой, свежими цветами в вазах и леопардовыми элементами в декоре.
– У вас чудесный дом, – сказала я, пытаясь почесать Грегори за ухом.
– Ох, это не моя заслуга. Всем этим я обязана Майклу Тэйлору. Он обошелся нам в круглую сумму, но такой декоратор стоит этих денег.
Она плавно бросила Грегори на пол, и он приземлился с мягким стуком на плюшевый ковер. Рядом стояли две картонные коробки, набитые так плотно, что Хелен даже не стала их закрывать.
– Ты могла бы взять эту коробку, а я – другую.
Она вручила мне коробку со всякой всячиной, объемную, но не тяжелую, заполненную подарочными коробочками, подушками с вышивкой и какой-то мягкой игрушкой, засунутой мордой вниз. Хелен подняла вторую коробку на бедро и застыла.
– Ух, – она поставила коробку на пол. – Чуть не забыла обед, – она метнулась за угол и почти сразу вернулась с маленьким бумажным пакетом, бурым и мятым, и положила его сверху. – Идем?
Швейцар внизу придержал для нас золоченые двери.
– Такси, будьте добры, – сказала я ему, успев заметить, что вызывать такси входит в обязанности швейцара.
– Ой, Элис, дорогая. Нет. Я никогда не езжу на такси. Слишком дорого, – я подумала, что она шутит. – Нет уж, – сказала она решительно. – Я езжу автобусом. Каждый день.
Так что, мы прошли с коробками по Лексингтон-авеню до 59-й улицы и стали ждать автобуса. Прямо через улицу был «Блумингдэйл». Когда подошел автобус, Хелен открыла свою сумочку «Гуччи» и дала водителю два жетона. У меня это не укладывалось в голове – Хелен могла позволить себе личного водителя. Как и обедать в ресторане.
Мы сели рядом, и Хелен спросила, как я осваиваю город и нравится ли мне мое жилье. Я сказала ей, что мне очень повезло найти квартиру в Верхнем Ист-Сайде. И да, я жила там одна.
Хелен одобрительно улыбнулась. Делить жилье с соседкой – это не сексуально.
– Напомни, откуда ты знаешь Элейн Слоун?
– Она была близкой подругой моей мамы.
Я замялась, невольно вспомнив свой визит в «Барбизон», и захотела, чтобы Хелен спросила меня о маме. Я была готова под любым предлогом говорить о ней – она для меня словно оживала, когда я показывала другим, каким замечательным человеком она была.
Хелен повернулась ко мне, прикрывая лицо от солнца, бившего в окно.
– Ох, пока не забыла, хочу тебя предупредить об этом типе, на которого ты положила глаз.
– Каком типе? – промямлила я, поняв, что меня раскусили.
Хелен могла читать мысли других женщин не хуже ясновидящей. Ей были известны мои глубочайшие тайны, и не только мои. Мне стало интересно, знает ли она, что Эрик предлагал мне шпионить за ней.
– Ой, ладно тебе, киса. Я вижу, как ты смотришь на него. На этого Эрика Мастерсона. Вижу, как он крутится у твоего стола. Осторожней, он донжуан. У меня был донжуан. Девять лет. О, шикарный мужчина, но обращался со мной кошмарно, – она поморщилась, вероятно, вспомнив что-то особенно унизительное. – Ни во что меня не ставил и миллион раз разбивал мне сердце – на то он и донжуан. И запомни, что бы ты ни делала, донжуан на тебе никогда не женится.
– Поверьте, – я рассмеялась, – я не собираюсь замуж за Эрика Мастерсона.
– Что ж, слава богу. Ты умнее, чем я была в твои годы.
– Откуда вы знаете, что он донжуан?
– Ой, умоляю, – сказала Хелен. – У него все классические признаки донжуана. Он чертовски хорош собой и успешен, что делает его особенно опасным. Гладкий, как стеклышко. Спорить готова, он переспал с каждой второй секретаршей во всей «Корпорации Хёрста».
Меня слегка замутило, потому что после нашего обеда в «Ля Гренуй» я предавалась фантазиям о том, чтобы переспать с ним. Но это были просто фантазии, потому что я не могла решиться заняться с кем-то сексом просто ради секса, как призывала Хелен.
– Но я тебе так скажу про донжуанов, – сказала Хелен, – у каждой девушки есть свой, так что не ругай себя за это. От донжуанов никуда не деться. У каждой девушки, даже самой умной, есть мужчина, которому она не может сказать нет, хоть и понимает, что ничего хорошего не будет.
Я уставилась в окно, на ветви деревьев, тянувшиеся из-за строительных лесов, и на раскладные столики, заваленные подержанными книгами и благовониями. Я знала, что Хелен говорит по опыту. Знала, что она права, но хотела верить, что я неуязвима для чар моего донжуана.
