Вторая и особенно третья цена порой в десятки раз превосходили беглые оценки тех же самых икон, ориентированные «на неорганизованный московский рынок», однако они не были запредельными, достигая всего лишь 200, 300, 400, максимум 500 руб. за икону. Например, икона «Ветхозаветная Троица» (инв. номер отдела иконописи ГМФ 2584) из магазина Вострякова, попавшая после революции сначала в Оружейную палату, а оттуда в Государственный музейный фонд, при беглом осмотре была оценена экспертами всего лишь в 10 руб.! По мнению экспертов, это была цена, за которую такую икону в то время можно было купить на московском рынке. С учетом расчистки и реставрации эксперты считали, что эту икону можно было продать коллекционеру внутри страны за 200 руб., а за границей – за 250 руб. Икона «Св. Георгий»
[1004], которая принадлежала собранию Постникова и была опубликована в «Каталоге христианских древностей» (№ 518. М., 1888. С. 26), а затем попала в собрание Брокара, первоначально была оценена экспертами всего в 5 руб.! С учетом расчистки и предполагаемой реставрации эксперты подняли цену до 125 и 150 руб. Трехуровневая цена на икону «Седмица», также происходившую из собрания Постникова, а затем Брокара и также опубликованную в «Каталоге христианских древностей» (№ 387. М., 1888. С. 19), составила 25, 150 и 200 руб. Икона «Богоматерь Тихвинская» (инв. № 1619), того же происхождения и тоже опубликованная, поэтапно была оценена экспертами в 3, 50 и 60 руб. Икона из собрания Рябушинского «Воскресение, с 12 праздниками» (инв. 306) первоначально была оценена экспертами лишь в 25 руб., а с учетом реставрации в 100 и 175 руб.
Таким образом, цены, установленные Анисимовым и Чириковым на иконы Государственного музейного фонда в 1928 году, соответствовали уровню оценок Некрасова на иконы Третьяковской галереи, которые передавались в «Антиквариат» на продажу, а также уровню тех цен, по которым «Антиквариат» продавал иконы иностранцам. Инвентарная книга иконного отдела ГМФ свидетельствует, что те две с лишним сотни икон, которые Анисимов и Чириков оценили летом 1928 года для «Антиквариата», происходили из Рогожско-Симоновского филиала ГТГ, Оружейной палаты, собраний Рябушинского, Харитоненко, Брокара, Зубалова, Бобринских, Гучкова, моленной Карасева и других собраний. Все указывает на то, что цена в несколько сотен рублей в то время и была «красной» ценой добротной и даже очень хорошей иконы. Следует напомнить, что долг Третьяковской галереи «Антиквариату» за десятки икон, полученных к 1936 году из торговой конторы (прил. 26), составлял 20 231 руб. Это значит, что первоклассные произведения искусства, которые в наши дни составляют собрание галереи, а некоторые входят в ее современную экспозицию, были оценены в 1930‐е годы всего лишь в несколько сот рублей каждая.
Следует также принять во внимание и обменный курс, который советское правительство использовало при переводе рублевых цен в валютные. В 1920‐е и первой половине 1930‐х годов он составлял 1 руб. 94 коп. за американский доллар. Это значит, что икона, оцененная советскими экспертами в 200 руб., обходилась иностранцам в 100 долларов; икона, оцененная в 400 руб., – в 200 долларов. В то время на Западе это были значительные суммы. В этом отношении показательно письмо Доминик де Менил (Dominique de Menil, 1908–1997), создателя музея Менил в США (Menil Collection), где находится прекрасная коллекция русских икон. Она купила свою первую икону, «Чудо Св. Георгия о змие» новгородской школы начала XVI века, в Москве в 1933 году за 150 руб. В переводе на французскую валюту икона обошлась ей в 2 тыс. франков
[1005]. В письме к мужу Доминик говорит о потраченной сумме (150 руб.) как о «безумстве» и расточительстве и разрешает ему отменить покупку, если он считает ее слишком дорогой.
Уровень экспертных оценок и советский официальный курс валютных операций позволяют по-иному взглянуть на продажные цены «Антиквариата» на иконы. Счет, представленный «Антиквариатом» Ашбергу (прил. 18), свидетельствует, что наряду с иконами, которые были проданы шведскому банкиру за 45 или 75 руб., немало было и таких, которые стоили ему 250, 350, 450, 750 и даже 1000 руб.
[1006] В сравнении с расценками Анисимова и Чирикова 1928 года на иконы ГМФ и оценками, по которым Третьяковская галерея получила прекрасные иконы из «Антиквариата», а также с учетом официального советского курса обмена валют уплаченные Ашбергом цены нельзя считать низкими.
По свидетельству, правда не подтвержденному документами, и Ханн купил иконы у «Антиквариата» по «низким» ценам. Майкл Гленни, очевидно используя сведения, полученные от Тетерятникова, в своей статье «Icons, Fakers, and Fools» утверждал, что счет «Антиквариата» на продажу икон Ханну сохранился и что согласно ему за «многие иконы большого размера» Ханн заплатил от 50 до 100 долларов
[1007]. В 1936 году обменный курс, который советское правительство использовало в валютных операциях, уже составлял 5 руб. 75 коп. за доллар США
[1008]. Если сведения Гленни верны, то это может означать, что Ханн платил за икону от 300 до 600 руб., что соответствует уровню цен, установленных экспертами того времени на иконы ГМФ, и оценкам, по которым Третьяковская галерея в результате бартерного обмена получила иконы из «Антиквариата». После скандального аукциона 1980 года, на котором было распродано собрание Ханна, Майкл Гленни оказался в группе «антиханновцев», сплотившихся вокруг Тетерятникова, поэтому можно с большой степенью вероятности предположить, что в качестве примера в своей статье он выбрал из счета-накладной (если этот документ сохранился) наиболее низкие цены, а это значит, что, как и в случае с Ашбергом, цены на отдельные иконы, проданные Ханну, могли быть выше приведенных в статье Майкла Гленни
[1009].
Об уязвимости тезиса «бросовых цен» свидетельствует и мнение известного лондонского антиквара. Ричард Темпл купил свою первую икону в 1956 году. По его свидетельству, цены в то время колебались от 20 до 200 долларов за икону
[1010]. Если в 1950‐е годы цены на русские иконы были столь невысоки, то что же говорить об экономической депрессии 1930‐х годов, когда этот вид антикварного товара практически не имел рыночного спроса, а покупательная способность денег была значительно выше, чем в 1950‐е годы. Резкий скачок цен на русские иконы произошел лишь в 1970‐е годы.
