После увольнения Гинзбурга в «Антиквариате» некоторое время не было председателя, а работой руководил зам. председателя правления Самуэли. Он занимал этот пост с весны 1929 до зимы 1931 года. Самуэли понимал в искусстве не более Гинзбурга, путал ван Дейка с ван Эйком, но некоторые навыки торговца имел. Вот биография этого человека
[1317].
Георгий (Георг) Людвигович (он же Григорий Александрович) Самуэли был венгр, или, по его собственному выражению, венгерец. Стоял у истоков венгерской коммунистической партии и в 1930‐е годы был видным деятелем международного коммунистического движения; в 1936 году в одном из выпусков «Борьбы классов» ему посвятили статью
[1318]. Самуэли родился в 1899 году в городе Ниредьхаза в Австро-Венгерской империи. Отец заведовал складами фирмы, занимавшейся экспортом хлеба, а затем стал торговцем-комиссионером. Он готовил сына по торговой части. Одновременно с учебой в гимназии Самуэли как практикант работал в крупной фирме. Война нарушила планы. После окончания гимназии в 1917 году Самуэли был мобилизован в Австро-Венгерскую армию и служил в чине унтер-офицера до августа 1918 года, но фронта избежал. После демобилизации один год учился в Техническом университете в Будапеште. В Коммунистическую партию Венгрии вступил в 1918 году в момент ее основания. В период кратковременной победы социалистической революции в Венгрии работал заместителем начальника политотдела в Наркомате внутренних дел. После падения власти коммунистов в сентябре 1919 года был арестован и приговорен к каторге. Советское правительство обменяло Самуэли на «буржуазных заложников». В январе 1922 года прямо из венгерской тюрьмы Самуэли приехал в Москву. До августа лечился в санатории. Потом работал практикантом на Кудринской фабрике электроламп и учился в Московском высшем техническом училище, где окончил два курса. Осенью 1924 года ЦК направил Самуэли на работу в Наркомат внешней торговли: нужны были коммунисты, знавшие иностранные языки, а Самуэли, кроме родного, владел немецким и английским. До мая 1928 года он был председателем правления одного из акционерных обществ Наркомвнешторга, а затем в течение года членом правления и уполномоченным общества Рустранзит в Берлине. Оттуда Самуэли и пришел в «Антиквариат».
Георгий Людвигович Самуэли, венгерский коммунист с незаконченным техническим образованием, руководил «Антиквариатом» с весны 1929 до зимы 1931 года. Именно при Самуэли в состав первой советской зарубежной иконной выставки был добавлен товар «Антиквариата», пятнадцать икон и шесть фресок, предназначенных на продажу. Самуэли приехал в Лондон во время показа выставки в Музее Виктории и Альберта и, по его словам, вел переговоры с потенциальными покупателями. Российский государственный архив социально-политической истории
Венгерский коммунист с незаконченным техническим образованием продолжил начатое Гинзбургом дело по созданию мирового рынка древнерусского искусства. Именно во время руководства Самуэли в состав первой советской зарубежной иконной выставки был добавлен товар «Антиквариата» – 15 икон, предназначенных на продажу. Самуэли лично приехал в Лондон на показ выставки в Музее Виктории и Альберта и, по его словам, вел переговоры с потенциальными покупателями русских икон
[1319].
Весной 1930 года – время наивысшего обострения валютного кризиса в СССР и наращивания массового экспорта произведений искусства – в «Антиквариате» появился новый председатель, Николай Николаевич Ильин
[1320]. Он пришел из Ленгосторга, где работал «по отделу сырья» – продавал лен, кожу и т. п. Ильин руководил «Антиквариатом» до мая 1935 года, то есть фактически до окончания самостоятельного существования этой конторы и свертывания массового экспорта художественных ценностей
[1321]. Фигура Ильина, террориста-боевика, на посту председателя «Антиквариата» выглядит еще более странно и пугающе, чем фигуры Гинзбурга или Самуэли. Столь же мало искушенный в искусстве, сколь и его предшественники, он отличался, судя по документам, огромной воинствующей энергией, напором и неколебимой решительностью – качествами, ценными для революционера, но для антиквара вредными. Но партия, видимо, ждала от него именно боевых наступательных действий на фронте распродажи музейного достояния.
