Что касается остальных икон из собрания Дэвиса, то, судя по сохранившимся номерам и этикеткам на их обратной стороне или полному отсутствию таковых, они не происходят из музейных коллекций. Скорее всего, они попали в «Антиквариат» либо напрямую из разоренных церквей, либо через Государственный музейный фонд в период его ликвидации или позже из Госфонда, куда поступало национализированное художественное имущество немузейного значения. Единственным местом, где эти иконы когда-либо могли «выставляться» до продажи Дэвису, вероятно, были церкви, в которых они находились до революции и из которых были изъяты советской властью, а также частные дома. В архивном машинописном каталоге собрания Дэвиса указано, что икону «Св. Федор Тирон» он получил в подарок в Харькове во время поездки по индустриальным предприятиям и стройкам СССР. Откуда она происходит, неизвестно (прил. 25 № 21).
Истории икон Дэвиса, которые были рассказаны в этой главе, позволяют утверждать, что его собрание представляло собой смесь икон музейной принадлежности, икон из прославленных частных коллекций, в частности Боткина и, возможно, Рябушинского, и икон, происходивших из госфондовского имущества немузейного значения.
Глава 6. Судьба коллекции Дэвиса в США
В 1938 году Дэвис подарил 23 иконы Университету штата Висконсин в городе Мэдисон, выпускником которого он являлся. За год до этого туда поступила его коллекция соцреализма. Передача прошла c помпой. Ей предшествовала выставка, к которой выпустили иллюстрированный каталог
[1430]. Однако торжества закончились, и иконы вместе с картинами советских художников на несколько десятилетий отправились в подвал.
Проблема состояла в том, что у университета долгое время не было своего художественного музея. Старое здание «Science Hall», построенное в 1877 году, где на четвертом этаже на правах музея существовала постоянная экспозиция, сгорело в 1884 году. Администрация университета не считала строительство нового музея неотложной задачей, а вероятно, и вовсе вплоть до 1960‐х годов, когда в университет поступили ценные произведения из фонда Сэмюэла Генри Кресса (Samuel H. Kress Foundation), не считала хранившиеся коллекции достойными того, чтобы тратить миллионы на строительство специального здания. Художественное собрание университета росло вопреки воле администрации дарениями частных лиц. Когда в 1913–1914 годах университет получил в дар 67 картин европейских художников, повесить их было некуда. Картины скитались по комнатам и зданиям, общедоступным и не приспособленным для экспозиций. В результате, как показала проверка 1937 года, 19 картин исчезли, а из тех, что остались, одни были поцарапаны, продырявлены и исписаны граффити, другие висели над радиаторами отопления или под паровыми трубами, третьи вместе с мусором валялись в кладовках
[1431].
Возможно, Дэвис не знал о царившей неустроенности, пренебрежении и вандализме, когда в 1937 году подарил университету около ста картин русских и советских художников. Однако уже через год он с тревогой и укором писал президенту университета Кларенсу Дикстре (Clarence A. Dykstra) о том, что тот не обеспечил подходящего помещения для картин
[1432]. Тем не менее, несмотря на плачевное положение с хранением, Дэвис отдал университету купленные в СССР иконы, ограничившись условием обеспечить им надлежащее помещение. Требование Дэвиса было исполнено десятилетия спустя, в 1970 году, когда университет построил здание для художественного музея. До этого времени собрание Дэвиса сначала находилось в огнеупорном хранилище, а затем переехало в комнату «Е» в подвале Бэском-Холла (Bascom Hall), где до этого местный театр держал реквизит. Назначенный куратор собрания, декан факультета истории искусства Оскар Хаген (Oskar F. L. Hagen), принял новые обязанности без энтузиазма.
Оказавшись в подвале, коллекция оставалась неизвестной не только публике, но и профессорам университета. Осенью 1939 года молодой преподаватель истории искусства Джеймс Ватроус (James Watrous), который затем долгие годы добивался строительства музея и улучшения условий хранения коллекции, совершенно случайно узнал, что в подвале хранятся художественные ценности. Таким он увидел хранилище в 1939 году:
Комната «Е» была тускло освещенной и душно-горячей. Поскольку не было стеллажей для подвески картин, они бессистемными группами были прислонены к бетонным стенам. Комната была слишком маленькой, и самые большие картины, все еще не распакованные, тянулись вдоль подвального коридора
[1433].
Ватроус написал президенту университета тревожное письмо, но оно осталось без ответа.
Шли годы. Иконы оставались в подвале. Лишь некоторые из них видели свет, кратковременно появившись на местных выставках в 1948 и 1949 годах
[1434]. В 1950 году администрация университета затребовала комнату «Е» для размещения IBM. Коллекцию Дэвиса изгнали в соседнюю подвальную комнату, бывшее книгохранилище университетской библиотеки. В это время, правда, удалось достать деньги на передвижные стеллажи для подвески картин, а также провести систему кондиционирования воздуха. В 1950‐е – первой половине 1960‐х годов для проведения выставок администрация университета предоставляла помещения в Мемориальной библиотеке, но коллекция Дэвиса там не выставлялась
[1435]. В 1965 году и эта возможность была утрачена, выставочные помещения в библиотеке передали на фотокопировальные нужды. Для университетских властей наука и техника имели приоритет, искусству оставалось ждать.
