52. Распятие, с разбойниками, начало XVI в. / Распятие, вторая половина XVI в. Инв. ГТГ 15038; П 8052.
53. Мария Египетская, с житием, XVII в. / Мария Египетская, в жизни из 20 клейм, конец XVII века. Инв. ГТГ 20865; П 8053.
54. Богоматерь Владимирская, XV в. / Богоматерь Владимирская, начало XVI в. Инв. ГТГ 20869; П 8055.
55. Иоанн Златоуст, начало XVII в. / Иоанн Златоуст, в рост, начало XVII в. Инв. ГТГ 17388; П 8056.
56. Ярославские чудотворцы (лубок), XVIII век / Ярославские чудотворцы (лубок), XVII век. Инв. ГТГ 20868; П 8057.
57. Девять праздников (врезки), миниатюра, начало XVII в. / Девять праздников, начало XVII в. Инв. ГТГ 20867; П 8058.
58. Девять праздников (врезки), миниатюра, начало XVII в. / Девять евангельских сюжетов, начало XVII в. Инв. ГТГ 17383; П 8059.
59. Богоматерь Умиление, XVI в., Италия / Богоматерь Умиление, XVI в., Италия. Инв. ГТГ 20121; П 8061.
60. Явление Богоматери Сергию (письмо Троице-Сергиевой лавры), конец XVII в. / Явление Богоматери Сергию. Написана в Троице-Сергиевой лавре, конец XVII в. Инв. ГТГ 22052; П 8062.
Поступили в ГТГ в 1936 (№ 61) и 1937 (№ 62) годах
Название и атрибуция приведены согласно каталогу 1963 года.
61. Богоматерь Донская. Московская шк. (?), XVI в. Происходит из Троице-Сергиева монастыря. Инв. ГТГ 23120 (Каталог. Т. 2. № 459. С. 89–90).
62. Введение во храм. Положение во гроб. Чудо в Хонех. Жены-мироносицы (четырехчастная). Новгородская шк. XV в. Инв. ГТГ 28836 (Каталог. Т. 1. № 69. С. 128).
Приложение 27 Биография А.Я. Розеншейна
[1582]
Александр Яковлевич Розеншейн (1897–1937) родился 1 июля 1897 года в городе Кременчуг Полтавской губернии в еврейской семье. В биографии 1925 года он признал свое происхождение «мелкобуржуазным». Его отец, который постоянно жил в Москве, видимо отдельно от семьи, одно время был «управляющим торгового дома», потом обзавелся собственным магазином мануфактуры, «с наемной силой». В 1917 году после окончания коммерческого училища в городе Кобеляки Розеншейн поступил на инженерно-строительный факультет Петроградского политехнического института. Учился на средства отца, которые «получал в достаточном количестве», но учеба продлилась всего год. Позже, уже после окончания Гражданской войны, Розеншейн два года учился в Московском государственном университете. По его собственному признанию, до революции политикой не интересовался. Первые политические уроки получил во время революционных событий в Москве, куда приезжал навестить отца и куда позже переселился. «Влияние революционных идей очень быстро сказалось на мне, – писал Розеншейн в биографии 1925 года. – Шаг за шагом я проникался все больше и больше идеями революционной борьбы. Прошел все этапы и колебания, какие должны быть свойственны всякому интеллигентному юноше, не знакомому практически с рабочим классом».
После революции Розеншейн служил в Покровской общине Красного Креста в Москве и активно сотрудничал с новой властью. В партию большевиков, однако, пока не вступал. Работал в инженерно-технической комиссии Моссовета, помогал ликвидировать Купеческое общество, а затем, в мае 1918 года, «когда с переездом в Москву Всероссийской Чрезвычайной комиссии понадобились интеллигентные работники» для борьбы с саботажем, беспартийный Розеншейн пошел работать следователем в ЧК. Этот шаг определил течение его жизни. «Не совсем легко мне пришлась эта работа», – признавался он. Не отработав и полугода в ЧК, в октябре 1918 года Розеншейн добровольцем уехал на Восточный фронт, но в боевых действиях не участвовал. Был сначала штабистом, а затем работал старшим следователем в особых отделах армии. Видимо, не выдержав напряжения, в июне 1919 года «по болезни» и «в силу нездоровой атмосферы» Розеншейн покинул фронт и вернулся в Москву. Казалось, он резко изменил свою жизнь. Около пяти месяцев работал помощником старшего инженера «по Главуглю», потом поехал на стройку Побединской электростанции в Подмосковье. Однако чекистское прошлое не отпускало. «Мамонтовский прорыв 1919 года заставил меня бросить эту работу», – писал Розеншейн. Осенью 1919 года он вернулся на фронт. Недолго поработав уполномоченным особой продовольственной комиссии Юго-Западного фронта, Розеншейн вновь оказался на чекистской работе, став сначала старшим следователем, а затем начальником следственной части особого отдела и по совместительству членом военно-революционного трибунала Харьковского военного округа. Затем работал в Харькове во Всеукраинской ЧК, а в январе 1921 года стал начальником ее следственной части и членом Коллегии военного трибунала Вооруженных сил Украинской республики. В составе ударной бригады «ликвидировал врангелевщину» в Крыму. Подводя итог этому периоду своей жизни, Розеншейн писал: «Таким образом, с начала 20 года до 22 года я провел на Украине в особых отделах, ЧЕКА и трибуналах». За службу был награжден оружием и часами. Именно в этот период своей жизни, в июне 1920 года, Розеншейн вступил в коммунистическую партию. Показательно, что он был принят в партию без кандидатского стажа. К этому времени он уже не раз доказал свою преданность новой власти и был повязан с ней намертво, кровью. Отвечая на вопрос, почему он так долго не вступал в ряды большевиков, Розеншейн писал, что «лишь тогда, именно тогда (то есть работая во время Гражданской войны в карательных органах. – Е. О.) почувствовал возможность взять на себя обязанность члена партии».
Гражданская война закончилась, но Розеншейн продолжать воевать. В 1922 году он был «переброшен в Сибирь в полномочное представительство ГПУ» для борьбы с бандитизмом, но в тот же год отозван на работу в Москву в контрразведку ОГПУ. Согласно автобиографии 1925 года, Розеншейн участвовал «в следственной разработке по известному делу генерала Гнилорыбова – помощника Савинкова» и во время допроса был тяжело ранен в голову Гнилорыбовым, «который пытался бежать». После затянувшегося лечения Розеншейн пытался вернуться на следовательскую работу, но, как он сам признался в автобиографии, многолетняя работа в карательных органах расшатала нервную систему. Год, с апреля 1923 по май 1924‐го, проработав помощником прокурора в Верховном суде, Розеншейн «потерял интерес ко всякой судебно-следственной работе» и решил пойти на дипломатическую или хозяйственно-организационную службу. Попытка стать дипломатом не удалась. Причиной тому, по его словам, было «личное настроение», которое не соответствовало атмосфере в Наркомате иностранных дел, а также партийные неприятности. О чем именно идет речь, можно только догадываться. «Личное настроение» – это, возможно, поддержка Розеншейном Троцкого в проходивших в то время партийных дебатах. Позднее, в ноябре 1927 года, Розеншейн воздержится при голосовании об исключении Троцкого из партии, что сыграет роковую роль в его жизни. Что касается «партийных неприятностей», то речь, возможно, идет о выговоре, который Розеншейн получил за «партневыдержанность». Об этом он указал в одной из анкет.
