Иконки для Торгсина. Заказы из Торгсина на небольшие складни, медные иконки и кресты постоянно поступали в ГИМ. У иностранных туристов эти «русские сувениры» пользовались спросом. На фото: акты выдачи икон из ГИМ в Торгсин. Исторический музей
Таким образом, в 1931 и 1932 годах из Исторического музея в «Антиквариат» были выданы сотни икон.
В отделе учета ГИМ сохранились акты, соответствующие дневниковым записям Орешникова. Вот их перечень. Акт № 168 от 12 июня 1931 года, по которому Орешников передал в «Антиквариат» Сорокину 34 складня, в основном медные, и 20 малых икон, стоимостью от 2 до 50 руб. каждая, на общую сумму 807 руб. Предметы выданы в ответ на запрос, поступивший в мае из универмага Торгсина с просьбой «отпустить за наличный расчет по выбору нашего представителя маленькие иконы и складни (3-х частные) в окладах и без окладов для торговли с Иностранцами (sic!)». Акт № 215 от 18 июля 1931 года, по которому Орешников сдал в «Антиквариат» 200 «металлических икон» (панагии, кресты-распятия, образки) по 50 и 75 коп., 1, 2, 3, 4, 5, 7, 10 руб. «за штуку», в общей сложности на 460 руб. 25 коп. Акт № 217 от 21 июля 1931 года, по которому Незнамов передал Бубновой, в то время бывшей экспертом Торгсина, 52 металлических предмета, среди них 18 крестов, остальное – иконки, образки, складни, панагии на сумму 85 руб. 50 коп. Предметы были оценены от одного до трех рублей. Акт № 133 (?) от 28 сентября 1932 года
[392], по которому Орешников передал Сорокину для Торгсина 112 «не имеющих музейного значения» металлических образов, оцененных от одного до восьми рублей каждый, а в общем на сумму 369 руб.
[393] Акт № 154 от 21 октября 1932 года, по которому Торгсин через Сорокина получил из Исторического музея 50 икон на сумму 1300 руб. В этом списке иконы, видимо, были более ценные, так как их цены выше – от 15 до 50 руб. Последним в уходящем году был акт № 197 от 10 декабря 1932 года, по которому Орешников сдал представителю «Антиквариата» Вишневскому «разные иконы» на сумму 2015 руб. «для реализации на инвалюту»
[394]. В приложенном списке – 60 икон. Среди них есть икона «Св. Николай Чудотворец» середины XVIII века в серебряном окладе, которая происходит из моленной Г. К. Рахманова. В описи икон 1-го Пролетарского музея, в который поступили иконы Рахманова, она значится под номером 73
[395]. В этом списке на выдачу в «Антиквариат» есть и две иконы «Св. Николай Чудотворец» и икона «Богоматерь Владимирская» из собрания Щукина, они помечены литерой «Щ» (№ 24, 33, 42 в списке). Икона «Богоматерь Владимирская» сейчас находится в музее Метрополитен в Нью-Йорке. Она попала туда через Гуманитарный фонд, который был создан в эмиграции Борисом Александровичем Бахметьевым. На обратной стороне этой иконы сохранился номер «Щ1988», который соответствует номеру в акте выдачи. На момент выдачи икона была в серебряном окладе и оценена в 30 руб.
[396]
Акт сдачи икон из ГИМ в «Антиквариат» № 197 от 10 декабря 1932 года. Исторический музей. Среди отданных на продажу по этому акту – икона «Богоматерь Владимирская» из собрания П. И. Щукина, подаренного Историческому музею до революции. Сейчас она находится в музее Метрополитен в Нью-Йорке. На обороте иконы четко виден номер «Щ1988», который соответствует номеру иконы в списке на выдачу по акту № 197. Фото автора
Читая дневник Орешникова, невольно приходишь к мысли, что трагедия разорения Исторического музея да, видимо, и всех других российских музеев совершалась не только в противостоянии торговцев и музейных работников, но зачастую и посредством повседневно-рутинных, а то и вовсе соседских и даже профессионально близких отношений между ними. Среди экспертов «Антиквариата» было немало музейных работников. Но сотрудничество заключалось не только в этом. Контора «Антиквариата» в Москве располагалась на Тверской 26, совсем недалеко от Исторического музея, и будничные визиты работников конторы Власова, Бубновой, Сорокина в ГИМ, как и рутинные посещения «Антиквариата» Орешниковым, описаны в его дневнике. Антиквариатовцы приходили в ГИМ отбирать, но и приглашали к себе, чтобы показать интересные вещи, и порой давали музею возможность отобрать что-то для себя в обмен на менее нужные музейные предметы. Упоминания «заходил Власов», «отбирал с Тихоном Ивановичем Сорокиным для Торгсина иконы», «приходила Бубнова» звучат по-домашнему обыденно
[397]. Неформальность отношений получала порой и такие формы:
