Английский моряк Уильям Адамс, прибывший в Японию на голландском судне в 1600 году, стал советником Токугавы по некоторым вопросам европейской политики. Его история послужила основой для сюжета книги и известного художественного фильма «Сёгун».
При Иэясу Токугаве голландские «заморские дьяволы» получили монополию на торговлю с Японией (впрочем, в порту Нагасаки существовала и китайская торговая фактория).
Два года спустя после получения от Божественного Тэнно титула «сёгуна» Иэясу Токугава отрекся от сёгунского титула в пользу своего сына Хидэтады Токугавы (главной целью данного шага было желание обеспечить наследование этого высочайшего, после Императорского, титула по линии собственной семьи).
Однако в действительности он продолжал зорко следить за политической жизнью, хотя формально удалился в Сумпу (Сидзуока), где посвятил свой досуг занятиям изящной словесностью.
Так в Стране Восходящего Солнца началась эпоха правления очередной династии «сёгунов», на этот раз – из «военного дома» Токугава, даровавшая стране мир на протяжении двух с половиной столетий. Лишь однажды, в начале XVII века, этот мир был ненадолго нарушен, когда Иэясу хитростью и силой оружия устранил достигшего к тому времени совершеннолетия Хидэёри Тоётоми – сына усопшего «тайко» Тоётоми Хидэёси, не пожелавшего отказаться от титула «сёгуна», завещанного ему отцом на смертном одре. Сын Тоётоми Хидэёси и его сторонники обосновались в городе Осака, остававшимся центром оппозиции власти Токугавы на протяжении пятнадцати последующих лет.
В 1611 году Иэясу Токугава встретился с Хиэёри Тоётоми, с которым помолвил свою внучку Сэн-химэ (дочь своего сына-«сёгуна» Хидэтады Токугавы). Однако Хидэёри, все еще пользовавшийся, как сын великого Хидэёси Тоётоми, немалым общественным авторитетом, продолжал рассматривать Токугаву как узурпатора.
Отношения между ними стали накаляться все больше, пока дело не дошло до открытого разрыва.
Встав во главе пятидесятитысячного самурайского войска, Иэясу Токугава подступил к Осаке, удерживаемой верными Хидэёри Тоётоми «тайсё», собравшими под своими знаменами многочисленные отряды «боевых холопов». В мае 1615 года в сражении под Осакой (последней из великих битв с участием самурайских армий на столь щедро политой человеческой кровью и засеянной человеческими костями японской земле) «буси» Хидэёри были разбиты и сам город взят войсками Токугавы. Городская цитадель загорелась во время штурма. Хидэёри Тоётоми вместе со своей супругой – внучкой Иэясу Токугавы и дочерью правящего «сёгуна» – сгорел в огне пожара.
Возвратившись в Сумпу, Иэясу вскоре тяжело заболел и в мае 1616 года скончался на семьдесят пятом году жизни. Он был погребен в Никко Тосё-гу. В честь него был возведен величественный храм.
При нем было окончательно сломлено сопротивление вольных и непокорных «даймё». Центростремительные (объединительные) тенденции в истории Японии окончательно возобладали над центробежными (разъединительными).
Еще в 1614 году под влиянием Иэясу Токугавы его сын-«сёгун» издал закон о запрете на проживание в Японии чужеземцев (что весьма осложнило проповедь христианской религии и дело обращения японцев в христианство). Таким образом была сделана попытка избежать опасности поддержки зарубежными силами, выступавшими под прикрытием проповеди христианской религии, сил внутри Японии, враждебных дому Токугава (чтобы не появился «новый Нобунага Ода»).
Впоследствии, в 1636 году, под страхом смертной казни японцам было запрещено покидать территорию своей страны, а также строить корабли, способные на дальние плавания. Так было положено начало эпохе самоизоляции Страны Восходящего Солнца от внешнего мира.
Период, начавшийся с правления Иэясу Токугавы, стал самым мирным периодом за всю историю Страны Восходящего Солнца: как это ни парадоксально, но воинственный клан Токугава, пришедший к власти через реки крови, обеспечил многострадальной Японии полное отстутствие вооруженных конфликтов на ее территории на протяжении всего периода владычества своего «военного дома».
После того, как эпоха «воюющих провинций» ушла в прошлое, победоносный Иэясу и его преемники из «военного дома» Токугава начали наводить в истерзанной усобицами, залитой кровью стране новые порядки. Они стремились к построению государства, в котором ни у кого не было бы возможности вести интриги, строить козни, плести заговоры, чинить насилие или развязывать гражданские войны. Чтобы в зародыше пресечь малейшее неповиновение, эти государственные мужи приняли весьма радикальные меры.
Одна из этих весьма радикальных мер касалась Священной особы Императора с его ближайшим окружением. Божественному Тэнно и придворной знати «кугэ», с ее вечными интригами, было строжайше запрещено вмешиваться в политику. Еще при жизни Иэясу Токугавы, в 1615 году, был издан указ, до предела урезавший полномочия Тэнно. Ему отныне дозволялось лишь участвовать в религиозных обрядах и церемониях по случаю государственных праздников, а также заниматься меценатской деятельностью – покровительствовать философам, поэтам и художникам.
Чтобы удержать политическую власть в руках военного сословия, Иэясу Токугава назначал на все ключевые государственные посты только преданных лично ему самураев.
Возглавлял государственный аппарат «боевой холоп» наивысшего ранга – «сёгун» («тайкун»). Резиденция «сёгуна» из рода Токугава располагалась в Эдо (нынешней японской столице Токио). Из своей резиденции «сёгун» правил как абсолютный монарх-самодержец. Слово «сёгуна» было законом, все его приказы подлежали неукоснительному и беспрекословному исполнению под угрозой жесточайших кар.
Ступенью ниже в иерархии сёгуната Токугава стоял совет старейшин («родзю»), т.е. военное правительство (сохранившее древнее название «бакуфу») во главе с главным старейшиной – «тайро», председателем правительства («родзю сюдзя»). Старейшины происходили из самых знатных самурайских семейств, а именно – семейств владетельных князей-«даймё», но не всех, а только сорока наиболее знатных из них («тайро» же назначался только из представителей родов Сакаи и Ии). Не только министры, но и все чиновники, занимавшие высокие посты в сёгунате Токугава, за редчайшими исключениями, также были отпрысками знатных самурайских фамилий. Все они были обязаны обеспечивать исполнение приказов «сёгуна» во всех уголках Страны Восходящего Солнца.
Ступенькой ниже «бакуфу» в государственной иерархии сёгуната Токугава стояли владетельные князья-«даймё», возглавлявшие двести шестьдесят провинций Страны Восходящего Солнца и управлявшие этими провинциями – разумеется, не по собственному усмотрению, как это было накануне гражданской войны, а в строгом соответствии с предписаниями, полученными от «сёгуна», через «бакуфу». Памятуя об ужасных уроках столетней гражданской войны, «сёгуны» из рода Токугава установили над всеми «дайме» строжайший и неусыпный контроль. В эпоху правления «военного дома» Токугава все «даймё» были обязаны регулярно, (первый раз – через год после назначения), являться в столицу сёгуната (причем с семьей и свитой) и отчитываться перед «палаточным правительством», которое могло в любой момент отозвать их (именем «сёгуна») и назначить управлять другой провинцией, осуществляя регулярную «перетасовку кадров». По прошествии года «даймё» получал дозволение вернуться от сёгунского двора в свою провинцию, но его супруга и дети владетельного князя (на всякий случай, как бы чего не вышло) оставались при дворе «сёгуна» в качестве заложников. С тех пор по всей Японии потянулись длинные процессии – это провинциальные «даймё» в сопровождении многочисленной челяди переезжали, по воле «сёгуна» и «бакуфу», с места на место.
