Выяснилось, что мальчика из Висконсина укусила как раз луговая собачка, купленная в местном зоомагазине.
Получив сигнал, Центры по контролю и профилактике заболеваний направили несколько команд в разные штаты, в основном на Средний Запад, чтобы отследить заболевание в местной популяции грызунов и связанные случаи у людей. Я попросил разрешения возглавить команду в Индиане – прежде всего потому, что до сих пор видел проявления этой болезни только у маленьких африканцев и хотел посмотреть, как она выглядит у взрослых белых людей. Для клинициста это не праздное любопытство, а возможность получить полезную диагностическую информацию.
Своим заместителем в этой поездке я назначил первоклассного специалиста Джона Искандара, который помогал мне расследовать случай с зараженным льдом на круизном лайнере. Прибыв в Индиану, я сделал то, за что получил бы выговор в нашей штаб-квартире. Я сказал Джону: «Ну все, теперь ты здесь командуешь», а сам прыгнул в арендованную машину и несколько дней колесил по штату, посещая в домах и больницах всех пациентов с подозрением на оспу обезьян, – несмотря на то, что я был руководителем и полевая работа не входила в мои обязанности. Вы скажете, что я поступил безответственно, – но мне хотелось снова почувствовать себя старым добрым полевым эпидемиологом, который расследует болезни, собирает факты, ищет ключи к разгадке. А еще меня радовало то, что на этот раз пациентам не грозит смерть – в нашем деле часто приходится быть ее предвестником.
Попутно я познакомился с миром людей, которые занимаются «карманными питомцами». Я побывал в гостях у семьи, которая держала почти сотню домашних животных (от змей до млекопитающих), и досконально изучил жизнь луговых собачек и птичьи рынки – ведь именно туда обычно идешь, чтобы купить или продать экзотическое животное или, например, подстричь шерстку питомцу, купленному в прошлый раз.
Луговых собачек вместо чихуахуа частенько заводят семьи фермеров, живущие в фургонах. Едва ли кто-то из американской богемы об этом знает, но, оказывается, можно взять сверхмощный пылесос, пойти в прерии, воткнуть шланг в нору и высосать луговую собачку из-под земли.
Мой заместитель тем временем занимался более серьезными вопросами эпидемиологического надзора, в том числе непрерывным мониторингом заболевания и проведением опросов в детском саду, школе и двух местных больницах. Со своей задачей он справился блестяще.
Из двух сотен луговых собачек, которых держали с гамбийскими крысами и сонями, инфицированы оказались 94 особи: анализ подтвердил наличие вируса оспы обезьян. Эти грызуны попали в зоомагазины Висконсина (44 зверька), Индианы (24), Иллинойса (19), Огайо (4), Канзаса и Миссури (по одной особи). Еще один случай выявили в Нью-Джерси.
В период с 15 мая по 20 июня 2003 года оспой обезьян заразился 71 человек. Возраст инфицированных варьировался от 1 до 51 года. У пациентов чаще всего отмечалась лихорадка, головные и мышечные боли, озноб и непродуктивный кашель. По прошествии периода от 1 до 10 дней появлялась генерализованная папулезная сыпь – сначала на туловище, а потом на конечностях и голове. Высыпания проходили через фазы везикуляции, пустуляции, умбиликации и образования коросты. Все пациенты сообщали о прямом или близком контакте с недавно приобретенной луговой собачкой.
Центры по контролю и профилактике заболеваний выпустили руководство по применению вакцины от оспы, цидофовира (антивирусного препарата) и иммуноглобулина против вируса осповакцины (препарат из антител); 26 человек в пяти штатах получили прививки от оспы – к счастью, сообщений о каких-то побочных реакциях не поступило.
Летальность при оспе обезьян составляет от 1 до 10 процентов, однако во время вспышки в США смертельных исходов не было. У одного очаровательного шестилетнего малыша из-за вирусной инфекции началось тяжелое воспаление мозга. Вероятнее всего, мы столкнулись не с тем типом болезни, который я наблюдал в Заире, а с ее более мягкой западноафриканской разновидностью. Но даже эти случаи напомнили нам, как слабо мы защищены от оспы. Целенаправленное применение этой болезни в качестве биологического оружия не пустой звук, так как существует синтетическая биология, а величайшим позором в истории Америки стал факт раздачи индейцам зараженных оспой одеял.
Существует городская легенда: якобы в нью-йоркской канализации живут аллигаторы, которых смывают в унитаз владельцы, когда осознают, что ужиться с большой хищной рептилией в скромной квартирке в Верхнем Вест-Сайде нереально.
Мы опасались, что на Среднем Западе люди, услышав об оспе обезьян, начнут выпускать на волю своих луговых собачек. Как известно, эти зверьки имеют просто сказочную способность заражаться, однако показатель инфицированности в любой рассматриваемой популяции еще не был определен. Каков процент луговых собачек, являющихся носителями болезни? Как быстро они смогут распространить заболевание среди диких сородичей, прежде чем сами заболеют и умрут? Если люди выпустят своих питомцев только после того, как обнаружат признаки болезни, уменьшит ли это опасность?
Чтобы подстраховаться, Центры по контролю и профилактике заболеваний запретили импорт всех африканских грызунов, а Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств распорядилось прекратить пересылку луговых собачек и всех африканских грызунов между штатами.
Главный вывод таков: в эпоху авиаперевозок болезнь, появившаяся где угодно, быстро может распространиться по всей планете.
5. Высшая форма убийства
Проблемой биологического оружия мы начали активно заниматься в 1993 году, после взрыва бомбы во Всемирном торговом центре. Тогда нам стало ясно, что террористы могут наносить удары и по США. Кроме того, перебежчик из России сообщил нам, что в его стране сохранились после распада Советского Союза огромные запасы возбудителей сибирской язвы, оспы, вируса Эбола и других патогенов.
БИЛЛ КЛИНТОН. Моя жизнь
Пятнадцатого октября 2001 года я возвращался с конференции. В чикагском Международном аэропорту О’Хара меня задержали сотрудники ФБР. Взглянув на мою смуглую кожу и паспорт со штампами Саудовской Аравии, Йемена и Пакистана, специальный агент Дон Даффи наверняка подумал: «Так-так».
Четверо вооруженных до зубов чикагских полицейских повели меня в маленькую комнатку в стороне – что-то наподобие камеры временного содержания. Они все время повторяли, что я не должен прятать руки в карманы, а один из них, Томас, следил, чтобы я не дергался. Я и не дергался – несколько часов.
Агент Даффи без конца задавал мне одни и те же вопросы: «Дата рождения? Возраст? Какие страны вы посещали? Цель этих поездок? Где вы работаете?»
Помню, как он и его чикагские коллеги писали что-то так, чтобы я не видел, и пытались понять, что, черт возьми, со мной дальше делать.
Оказалось, что мое имя появилось в новом черном списке, составленном в ответ на атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон, которые были совершены всего за несколько недель до этого. Полицию и ФБР не интересовало, что я ехал по служебному американскому паспорту (а не по личному), что при себе у меня было удостоверение федерального служащего Центров по контролю и профилактике заболеваний, а также удостоверение старшего офицера силового ведомства – Службы здравоохранения США. На каждом удостоверении была моя фотография. Мои проездные документы тоже не произвели на них никакого впечатления. Важен был цвет кожи и мусульманское имя.
