Битники в своей структуре и в своем отношении к коллегам и социуму многое почерпнули из трансцендентализма – американского литературного и философского течения первой половины XIX века, чьи идеи оказали также влияние и на представления и практики хиппи
[257]. Центральными для трансцендентализма (насколько можно говорить об этом довольно гетерогенном течении, обобщая) были идеи самосовершенствования, которого человек способен был достигнуть исключительно за счет своих внутренних ресурсов, недоверие к рациональному познанию, которому предпочиталось знание интуитивное или же полученное с помощью духовных практик, не опосредованных никакими институализованными инстанциями
[258]. Трансценденталист Генри Дэвид Торо в одной из самых популярных в среде хиппи книг «Уолден, или Жизнь в лесу» писал: «Но цивилизация, улучшая наши дома, не улучшила людей, которым там жить»
[259]; сходный скепсис в адрес способности городской цивилизации модерна способствовать эволюции нравов станет со временем лейтмотивом рассуждений бунтующего поколения 60-х. Здесь же Торо пишет о своем интересе к индуизму: «По утрам я омываю свой разум в изумительной философии и космогонии Бхагаватгиты; со времени ее сочинения прошла целая вечность, и рядом с ней наш современный мир и его литература кажутся мелкими и пошлыми; мне думается, что эта философия относится к некоему прежнему существованию человечества— так далеко ее величие от всех наших понятий»
[260], – а интерес к восточным философским и духовным практикам был ключевым для нескольких поколений деятелей контркультуры 50–60-х. Трансценденталисты, испытавшие влияние утопического социализма (в первую очередь воззрений Фурье
[261]), организовывали свои фермы (такие как Брукфарм, основанная бывшим унитарианским священником Джорджем Рипли и его женой Софией
[262]), где коллективным трудом пытались добиться экономической автономии: подобные коммуны будут организовывать (или пытаться организовать) и хиппи, во многом вдохновленные восточными формами коммунального существования
[263]. Битники, таким образом, унаследовали от трансцендентализма весь тот спектр социалистических, коммунальных, антирационалистических и партикуляристских воззрений, который затем станет характеризовать и движение хиппи.
Битники, строго говоря, субкультурой не были, это было богемное литературное течение, группировавшееся вокруг трех наиболее заметных его представителей – Уильяма Берроуза, Аллена Гинзберга и Джека Керуака, – с сопутствующим ему некоторым числом поклонников, своего рода литературный салон, вышедший на улицу
[264]. Хиппи почерпнули от них в первую очередь мировоззрение или даже скорее динамическую форму позиционирования себя в окружающем мире (то, что в английском называется attitude), манеру поведения и моду, которые сами битники, в свою очередь, позаимствовали у хипстеров конца 30-х и 40-х годов. О хипстерах мы будем говорить, когда речь пойдет о бибопе, здесь же применительно к ним ограничимся этимологией.
Происхождение слова hippie довольно туманно; наиболее убедительная версия возводит его к понятию hip, появившемуся в Америке в начале двадцатого века наряду с синонимичным ему hep (этимология обоих слов также неизвестна) и означавшему действие, которое на русский язык уместнее всего переводится словом «врубаться»: то есть не просто понимать «что-то», но понимать нужные вещи и в целом разбираться в том, что текущая субкультурная мода признает важным. Долгое время этим «важным» были прогрессивные стили джаза; джазовая среда породила понятие «хипстер» (hipster), то есть «понимающий человек», человек, конформный текущим субкультурным нормам. (Существовало отчасти сходное понятие hepcat, означавшее в разных контекстах человека чрезвычайно модного, джазового музыканта или же члена джазового сообщества
[265]). В какой момент из слова «хипстер» возникает слово «хиппи» (если оно и в самом деле возникает таким образом) – сказать сложно: Малькольм Экс, например, утверждал, что черное сообщество в 40-е годы под хиппи понимало тех, кого Норман Мейлер позже назвал «белыми неграми (white negroes)»
[266], а сейчас презрительно именуют wigger, то есть белых, которые пытаются презентовать себя более ниггерами, нежели сами черные (у Мейлера по понятным причинам описание более сочувственное, к тому же он «белыми неграми» именовал хипстеров
[267]). В любом случае, в широкий обиход слово «хиппи» вошло довольно поздно, в 1965 году, когда журналисты Херб Каэн и Майкл Фэллон стали использовать его в своих газетных колонках
[268] (вообще, история движения хиппи на деле значительно короче, чем представляется ныне, когда в хиппи заносятся и битники, и хипстеры).
Как только речь заходит о битниках и хиппи, сразу возникает понятие контркультуры, в чью сферу начинают попутно записываться и фигуры, которые в иных случаях в нее не включаются (чаще всего это происходит с британскими музыкантами 60-х и с участниками французских студенческих волнений 1968 года); отсюда легко сделать вывод, что понятие это преимущественно американское и описывает релевантный себе контекст. Американский социолог Милтон Ингер, в начале 60-х использовавший термин «контракультура» (contraculture), полагал, что центральным для этого явления необходимо считать конфликт с «большой культурой», в отличие от субкультур, для которых этот конфликт перифериен
[269]. Его коллега Джеймс Спейтс существенно позже определял контркультуру как то, что возникает, «когда группа людей начинает отрицать основные ценности своего общества и пытается заменить их альтернативным набором ценностей, многие из которых противоположны тем, которые отрицаются»
[270]. В обоих случаях хорошо заметно, что речь идет о некоем более тотальном, нежели субкультура (с которой контркультуру путают до сих пор), явлении, с более явными сепаратистскими целями.
