* * *
«Большая» культура, невзирая на официально заявленную позицию неприятия очередного молодежного увлечения и широкомасштабную моральную панику, довольно быстро поняла, что на панке, как и на любом скандале, можно делать хорошие деньги. Уже в 1977 году британский модельер Зандра Роудс представила свою коллекцию Conceptual Chic, включавшую в себя платья с дырами и украшенные драгоценными камнями английские булавки; женский журнал Woman’s Own выпустил статью, посвященную DIY-этике панка, а виниловые брюки стали продаваться в магазинах модной одежды
[558]. В случае с такими театральными субкультурами, как панк, по замечанию Хебдижда, вообще бывает довольно сложно отличить процесс творчества от процесса его коммерциализации
[559]: и в том, и в другом случае ценность приписывается нематериальным формам самовыражения, и вопрос здесь не в том, в какой момент символический обмен значениями перейдет в товарный, потому что это происходит практически всегда, ведь творчеством тоже торгуют, а в том, каково целеполагание участников такого обмена; а достоверно узнать целеполагание – задача весьма проблематичная. Как минимум, панк требовал от участников определенных инвестиций – ты должен был быть готов к тому, чтобы принять на себя социальную стигму и связанные с нею неудобства, – что отчасти могло гарантировать некоторую искренность целеполагания; но в целом это вопрос нерешаемый. Любая субкультура несет в себе потенцию к коммерциализации, и весь вопрос в том, насколько она готова это признать. хип-хопь в подобном случае аффирмативен; хиппи, напротив, сопротивлялись как могли, что делало ситуацию контркультуры зачастую весьма двусмысленной и даже ханжеской. Точку зрения панка, не претендовавшего на какую-либо моральную позицию и всегда пользовавшегося целым спектром оппортунистических стратегий, в этой таксономии можно описать, видимо, все тем же вопросом Мэтлока «И чего?»: ну да, продаемся, но если люди готовы платить деньги за то, что на них плюют со сцены, то почему от денег нужно отказываться? Отказ будет аскезой, принципом, то есть жестом, подрывающим идеологические основания панка.
Панк в его классическом виде существовал едва ли более двух лет – с весны 1976-го, когда вышла пластинка Ramones, по начало 1978 года, момент ухода Роттена из Sex Pistols. Крайне болезненно относящаяся к вопросам лояльности и «непродажности» участников движения панк-сцена обречена была расколоться на множество отстаивающих собственную версию аутентичности лагерей. В конце 70-х стала популярной музыка, традиционно обозначаемая понятием new wave (которым, к слову сказать, Макларен предпочитал называть панк-движение по образцу Новой волны французского кинематографа
[560]): менее агрессивная, более доступная для широкой публики версия панка, уже мало имеющая отношение к классическим образцам панк-рока, однако унаследовавшая его предрасположенность к «простоте» и неприязнь к эстетическим эксцессам эпохи хиппи
[561]. Со временем панк распался на бесчисленное количество стилей и сцен, характеризующихся несходным звучанием и конфликтующими идеологиями, и каждая из этих сцен, разумеется, утверждала, что именно она репрезентирует «подлинный панк».
Попытки описать панк в чисто музыкальных терминах обычно столь же малоуспешны, сколь и в случае других стилей; как правило, в качестве признаков здесь выделяются агрессивный, грязный звук гитар, короткие, часто звучащие стаккато аккорды, немузыкальный, «кричащий» вокал и трансгрессивная тематика песен. Нетрудно увидеть, что под это описание можно подставить и еще ряд тяжелых форм, не имеющих с панком ничего общего, и, напротив, упустить из виду большое число коллективов, выказывающих подобающий панк-этос, однако же не конформных указанным нормам (первым делом на ум идет пример фолк-панка). Очевидно, что панк-музыка должна быть как минимум относительно «простой», чтобы не выйти за рамки DIY-идеологии этого течения, но это, вероятно, единственный (и малоинформативный) его более-менее универсальный критерий. Панк – еще один пример того, как музыкальный стиль обособляется через посредство такого плохо формализуемого критерия как «отношение» (attitude): мы в целом довольно уверенно регистрируем его наличие на слух, однако же затрудняемся описывать. Тем не менее эта констатация показывает, что панк – это в первую очередь идеологический и этический, и уж потом только эстетический выбор.
Панк наглядно показал своим поклонникам способы присвоения чужих знаков и символов, что во многом повлияло на стратегии политической и идеологической борьбы. Этика DIY, равно как и мотивированное ею появление независимых лейблов и фэнзинов, привели к возникновению современной инди-сцены как бизнес-модели и как набора эстетических приемов и критериев. Ироническое отношение панка к проблемам оригинальности и содержательности высказывания сформировало ряд отличительных признаков, свойственных самым различным жанрам, от хип-хопьа до танцевальной электронной музыки, в первую очередь отношение к заимствованию и использованию чужого материала. Низовые формы распространения музыкального материала, характерные для панк-сцены, во многом определили формы диверсификации производства и распределения музыки, свойственные капиталистической модели «гибкого накопления»
[562]. Панк переменил практически все условия создания, распространения и рецепции музыкального материала, а то, что не доделал он, завершили хип-хопь и электронная сцена.
Панк интересен еще и тем, что это была первая молодежная субкультура, академическое описание которой происходило не ретроспективно, а практически одновременно с ее появлением. Уже не раз цитированная выше книга Дика Хебдиджа «Субкультура: значение стиля» (Subculture: The Meaning of Style, 1979) считается одним из первых трудов, заложивших основания для исследования социальных значений поп-культуры. Хебдиджа много критиковали впоследствии за фактические ошибки, идеологическую ангажированность, равно как и за то непомерно большое значение, которое он придает семиотическим аспектам предмета своего научного интереса
[563]; тем не менее очевидно, что панк и его социология рождаются одновременно (что, по-видимому, не случайно), и с этого момента изучение субкультур, музыкальных культур, «культур вкуса» и так далее становится полноценной академической дисциплиной.
Самым важным в панке было то, что он наконец-то исполнил обещание, когда-то данное рок-н-роллом своим первым поклонникам, что подростки и молодежь получат свою музыку, которую они будут делать сами и слушать сами и которая не будет опосредована «взрослыми» значениями и инстанциями. Разумеется, панк очень скоро оказался коммерческим предприятием, и многие стали зарабатывать с помощью этой этики и эстетики большие деньги, но структурно он по-прежнему оставался музыкой, которую можно сделать самим самими распространить.
