Спокойная достойная жизнь на планете не возможна для людей без нормальной медицины и качественного образования, но самое главное – она невозможна без мирного неба над головой. Я уверен в том, что никакие исторические, политические, экономические, вообще никакие противоречия нельзя решать с помощью бомб. Кто дал право НАТО уничтожать мирное население Косова? И почему сейчас комментаторы европейских каналов буквально трубят о необходимости вернуть в Приштину албанских беженцев, а о том, что вернуть надо и сербских, никто не вспоминает? Я не ищу правых и виноватых, не заступаюсь ни за одних, ни за других. При всем желании я никогда не смогу разрешить исторического спора израильтян и палестинцев, киприотов и турок, сербов и албанцев, армян и азербайджанцев. Но я не считаю мечту о том, чтобы такие конфликты разрешались без помощи оружия, мечтой утопической. И меня удивляет и возмущает, каким образом мир, переживший Вторую мировую войну, победивший такое яростное и мерзкое зло, как фашизм, испытавший на себе ужас ядерного оружия, до сих пор не может отказаться от идеи военного урегулирования конфликтов. Уверен, что этой точки зрения придерживаются большинство нормальных людей, но совсем не каждый может хоть как-то повлиять на то, чтобы в один совсем не прекрасный день ему на голову с неба не посыпались бомбы. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Если каждый будет помнить и регулярно напоминать своим детям об ужасах фашизма, возможно, мир когда-нибудь очнется и прекратит воевать. Ведь фашиствующие люди везде одинаковы, и это никак не зависит от национальности и вероисповедания. Если они находятся в состоянии войны, то просто не воспринимают других здравомыслящих людей. Они делят мир на черное и белое и считают, что любой должен сделать выбор и присоединиться к какому-либо лагерю. «Если ты не с нами, то ты против нас» – вот и весь сказ.
Возможность убедиться в этом я получил, как только закончились боевые действия между христианами (сербами) и мусульманами (боснийцами) в Боснии и Герцеговине. Я был послом доброй воли, послом ЮНИСЕФ и, едва появилась возможность, отправился сразу в две столицы – в Сараево и в Баня-Луку. В Сараево, начиная с семьдесят пятого года, действовал шахматный клуб моего имени, город считался шахматной столицей не только Югославии, но и всего мира. И хотя в турнирах в самом Сараево я никогда не играл, но помогал их организовывать в Бугойно и Мостаре, так что в прежние времена пользовался в Боснии и известностью, и уважением.
Зачем я поехал? Мне казалось, что шахматы – это некое связующее звено, доказательство тому, что спорт – вне политики. Раз в них играют противоборствующие стороны, то, возможно, они смогут примириться. Кроме того, я понимал: возрождение спортивных традиций говорит о возвращении к нормальной жизни, вселяет в людей оптимизм и веру в нормальное будущее. Я хотел, чтобы люди увидели: мир по-прежнему крутится и не отвернулся от них, чтобы поняли, что большинство не делает никакой разницы между сербами и боснийцами, не ищет правых и виноватых, не клеймит, не ненавидит и не старается наказать. Я ехал туда с целью личным примером показать, что совсем не обязательно для общения быть за или против, поддерживать интересы одной из двух сторон и вмешивать политику везде по поводу и без.
Но должен признать, далеко не все из задуманного тогда у меня получилось. Я прилетел в Белград и оттуда добирался до Сараево на машине через границу, которую охраняли «голубые каски» ООН. Очутившись в Боснии, я сразу почувствовал накаленную обстановку, настороженность и предвзятость по отношению к себе просто потому, что я прибыл из вражеского Белграда. Я встретился с премьер-министром Боснии, которому рассказал об истории клуба, о том, что меня ждут и готовы принять. Но очень скоро выяснилось, что новые власти запретили клубу проводить встречу со мной. Запрет, однако, никого не остановил: ни меня, ни радушных хозяев. Для того чтобы выступление состоялось, свои личные шахматы принес руководитель клуба, а также главный судья намеченных соревнований, знакомый со мной по турнирам в Бугойно. Исключительно благодаря энтузиазму этих двух человек и при отсутствии какой-либо поддержки со стороны властей мне удалось пообщаться с шахматистами Сараево.
После этой встречи мы с известным шахматным журналистом Димитрием Белицей, который путешествовал вместе со мной, отправились в Баня-Луку. Добирались мы до столицы Сербии часов девять и за время поездки насквозь пропитались военной обстановкой. Я чувствовал себя на съемках кинофильма: на дороге танки, бронетранспортеры, военные автомобили. При мысли о том, что все это реальность, а не дурной сон и не фантастика, становилось не по себе. Однако я понимал, что волен уехать, вернуться в свой благополучный мир, вновь очутиться в спокойной размеренной жизни, в отличие от людей, которым некуда деться, некуда скрыться, некуда бежать. А потом другая мысль: а что, если не вернусь, а вдруг не обойдется? Моя фигура – отличный повод сорвать и злость, и неплохой куш в виде устрашения неугодных. Не боитесь нас? А зря! Мы вот не побоялись разделаться с известной личностью. А с вами – букашками – разберемся и подавно.
До заказанной заранее гостиницы нам все же удалось добраться без приключений, но они не заставили себя ждать.
– Мы вас не ждали. Номеров нет, – сообщил администратор с надменной ухмылкой, которая говорила о наглом вранье.
– Мы же бронировали, вот бумаги.
– Ничем помочь не могу!
Помог нам звонок президенту сербской части страны – Додику. Номер появился из воздуха, но любезности у администратора не прибавилось. И все это только потому, что теперь мы прибыли из Боснии. А раз так – значит, враги. Вмешательство президента нам потребовалось и на следующий день, когда мне не пожелали выдать шахматы ни для встречи с маленькими шахматистами, ни для проведения международного турнира. Да, благодаря указаниям Додика все тут же организовали в лучшем виде, но атмосфера крайней враждебности заставила нас сократить пребывание в Баня-Луке и вернуться в Боснию. Там недалеко от сербской границы, в городе Тузла, я встретился наконец с единственным здравомыслящим руководителем – мэром города. Он – мусульманин, очень интеллигентный, прекрасно воспитанный и глубоко образованный человек – сказал мне:
– Да, в стране была очень жестокая война между православными сербами и боснийскими мусульманами, но я сумел навести порядок в своем городе. Я не выгнал ни одного мусульманина, но и все сербы остались в своих домах. Жители города в войне не участвовали. Человек из дома напротив – это твой сосед на протяжении многих лет. И имеет значение только то, какой он человек: хороший или плохой. И плохим его могут сделать только поступки, а не национальность или вероисповедание. Тузле война не нужна. Наш город – это город мира.
Верю, что благодаря таким людям мечта о мире на планете когда-то станет реальностью, а мэр Тузлы впоследствии вполне заслуженно получил Международную премию мира.
Я же из Тузлы вернулся в Белград и, выйдя у гостиницы из машины, не сдержался и выдохнул:
– Ну, вроде живы!
– А что, тоже боялся? – спросил меня то ли Дима, то ли кто-то из сопровождающих.
– Не то чтобы боялся, но обстановку оценивал адекватно. Ведь в любой момент в машину могли подложить бомбу, разве не так?
