Впервые на чемпионат мира по футболу меня пригласила почетным гостем компания «Adidas» в Испанию в восемьдесят втором году. Одним из спонсоров турнира была известная торговая сеть «Corte Ingles», которая проявляла интерес к шахматам и устраивала в своих магазинах мои встречи с шахматистами в каждом городе, где проходили матчи чемпионата, а я, конечно, был обеспечен билетами на все встречи первенства. С тех пор по мере возможности стараюсь не пропускать эти, бесспорно, неповторимые и интереснейшие исторические события.
В своей «футбольной» биографии хочу вспомнить еще одного легендарного человека – администратора школы Ботвинника Григория Абрамовича Гольдберга. Он занимал довольно высокий пост в руководстве общества «Труд», и мы периодически одолевали его просьбами достать билеты на футбольные матчи. Гольдберг кормил нас обещаниями, но занят был, конечно, совсем другими вещами. Однажды в Москве должна была состояться очень интересная встреча, и мы (кажется, нас было четверо страждущих) в очередной раз атаковали Григория Абрамовича настойчивыми просьбами о билетах, которые он клятвенно пообещал достать. В назначенный час приезжает, спрашиваем:
– Достали?
– Поехали, ребята, поехали!
Подъезжаем к стадиону, направляемся к контролю, никаких билетов у Гольдберга нет и в помине.
– Григорий Абрамович, а где билеты?
– Да не волнуйтесь, ребята! Все в порядке будет, мы посмотрим матч.
– Да как без билетов-то?
– И без билетов, и, главное, без паники. Марш за мной!
Подходим к контролеру, и высокий, представительный и вызывающий безграничное доверие Гольдберг широким жестом показывает на нас и объявляет:
– Эти ребята со мной!
После такого спектакля никто и не подумал спросить у него о каких-то билетах.
Африканские страсти
Общение с великими людьми подарила мне не только шахматная карьера, но и руководство Фондом мира. Так, например, Фонд принимал очень активное участие в реабилитации соратников Нельсона Манделы. Как только их освобождали из тюрьмы, мы по специальной программе отправляли их из Москвы в санатории и лечебницы Крыма. Практически все сподвижники Манделы побывали в моем кабинете, но с самим Нельсоном в то время я был знаком только заочно, ведь, согласившись на свободные выборы, де Клерк
[20] выпустил его из тюрьмы незадолго до голосования. Однако в поддержку выборов в Йоханнесбурге была организована международная конференция, на которую я прибыл в качестве руководителя российского национального комитета по этому вопросу, а со мной в делегации приехали еще три человека. Надо отметить, что прибыли мы вопреки официальной позиции России. Советский Союз всегда финансово поддерживал организацию Манделы во времена апартеида, но, придя к власти, Горбачев все интересы нашей страны в ЮАР сдал американским товарищам, а Ельцин продолжил странную политику своего предшественника. Таким образом, именно тогда, когда все предпосылки указывали на то, что в самое ближайшее время Мандела придет к официальной власти, наша страна решила «умыть руки». Я, однако, не до конца в это веря, по приезде позвонил послу России Гусарову и предложил принять участие в конференции.
– Вы с ума сошли?! – Гусаров почти кричал. – Ноги моей там не будет. И вам я советую немедленно собираться и уезжать.
– Это почему?
– Потому что власти нашей страны уверены в том, что Мандела выборы проиграет, а посему поддерживать его никто не собирается.
– Вы в этом уверены?
– В этом уверен министр иностранных дел
[21]. Вам понятно?
– Мне понятно, что министр иностранных дел ошибается. Мандела наверняка выиграет выборы. Как вы потом будете выстраивать с ним отношения?
– Он проиграет. Так что не теряйте времени и возвращайтесь в Москву.
– Позвольте не прислушаться к вашим рекомендациям. – С какой стати стал бы я его слушать, если даже в советские времена находил возможность поступать так, как считал нужным, а не так, как диктовали чиновники.
– Дело ваше. – Посол положил трубку и на конференции не появился.
Мое мнение о том, что МИД занял ошибочную позицию, подтверждал и тот факт, что американцы приехали на конференцию делегацией очень высокого уровня, во главе которой был первый заместитель госсекретаря. Это, безусловно, говорило о том, что они строили далекоидущие планы по будущей совместной работе с Манделой.
Если скажу, что поездка моя получилась воистину уникальной, – не скажу ничего. Уже в те времена Йоханнесбург смело можно было назвать абсолютно бандитским городом. Мне даже сложно предположить, что там происходит сейчас, но и тогда по некоторым районам города лучше было не ходить без сопровождения, а особенно по территории города-спутника Йоханнесбурга – Соуэто, куда сторонники апартеида принудительно согнали на проживание три миллиона коренных жителей Южной Африки. Независимо от своего социального и экономического положения абсолютно все жители Соуэто подвергались дискриминации по расовому признаку со стороны властей. Правда, похвастаться более или менее благополучной жизнью едва ли могли единицы, в городе царили ужасные грязь и нищета, освещение работало лишь на одной улице, на которой и стояли дома Манделы и его товарищей. Бедность часто провоцирует людей на преступления, и некоторым участникам нашей конференции, к несчастью, пришлось испытать это на себе.
На торжественном ужине накануне открытия я нос к носу столкнулся с мэром Амстердама, с которым был хорошо знаком. Даже сейчас не могу не улыбнуться, вспоминая удивление, которое отразилось на его лице при виде меня. Не сдерживая любопытства, он буквально воскликнул:
– Что вы здесь делаете? – Следует отметить, что имел он первый разряд по шахматам и знал меня исключительно как шахматиста.
Я сказал, что могу задать ему точно такой же вопрос. Он немного обиделся:
– Ну как же! У Голландии большие исторические интересы в ЮАР. – Это действительно так. Ведь в трехлетней англо-бурской войне начала двадцатого века против англичан на территории Южно-Африканской Республики воевали жители Оранжевого Свободного государства – выходцы из Голландии. А одно из самых крупных коренных племен Южной Африки – племя зулу – до того как назвать свою страну Зулуленд, называло ее Оранжевой республикой.
Я рассказал мэру о своей общественной деятельности, показал на прибывших со мной коллег и спросил:
– Вы приехали один?
