Патрии как «антиклерикальный» текст
Здесь стоит обратить внимание на тот факт, что в Патриях практически полностью отсутствуют сведения об иконах и прочих христианских изображениях, что для современного читателя удивительно, особенно учитывая распространенный миф о «святой Византии»
[1347]. Не упоминаются даже те из христианских реликвий, что хорошо нам известны по иным источникам. Те же, что упомянуты, выполняют почти магическую функцию (II, 20; Par. 32) или легко соседствуют с неприличными историями (III, 179). То же самое касается и представителей христианского клира: хотя святых в Патриях фигурирует не так много, даже они упоминаются чаще, чем патриархи или епископы. Мы с большей вероятностью встретим в тексте сведения о местах языческих алтарей и захоронений древних героев (см., например, I, 14, 25; II, 87). Более того, в Патрии включен даже отдельный раздел, посвященный экзегетическому объяснению языческих статуй, в котором рассматривается и описывается символический смысл различных божественных атрибутов вроде кифары Аполлона или же ножниц Геры (II, 2–14a).
Представители клира редко упоминаются в Патриях, даже когда речь заходит об основании храмов и монастырей. Из самого текста можно сделать вывод, что почти все здания в Константинополе возводили императоры, патрикии или магистры, и только в двух случаях речь идет об устройстве храмов патриархами (III, 65, 208). С одной стороны, у духовенства не имелось обычно достаточных средств для масштабных строек, так что осуществлялись они по большей части силами придворных или самим императором. И все-таки храмов, основанных клириками, было значительно больше, чем упоминается в Патриях – просто автору гораздо важнее то, что основными его читателями должны были быть образованные чиновники и представители императорского двора, а не церковнослужители
[1348]. Это указывает на отсутствие связи между церковным клиром и «популярным» образом города. Все пространство публичного как бы принадлежит римской и гражданской, а не христианской и клерикальной культуре. Даже упоминания христианских процессий и еретиков в тексте представлены не как самостоятельное явление, а скорее как проявления политической религии, связанной с фигурой императора, или, опять же, как способ унять бешенство потревоженный статуй (II, 86).
Императоры
Напротив, основополагающую роль для патриографов играет фигура императора: василевсы упоминаются в подавляющем большинстве глав что «Кратких представлений из хроник», что Патрий. И это неудивительно для Константинополя, который и имя свое получил от императора. Вообще, почти все прошлое древнего города спрессовано в образе Константина Великого, который оказывается основателем почти всех значимых построек Города. Ему приписывается и то, что было построено раньше, и то, что было воздвигнуто заведомо позже. Но удивительным образом этот идеальный император-христианин оказывается и могущественнейшим магом, оставившим пророческие послания в своих памятниках.
Почти все значительные здания и статуи в Городе оказываются воздвигнуты императорами. Василевсы создают и топонимику Константинополя, причем не только именами своих площадей и построек, но и фактами своего правления: так, район Девтер оказывается назван по второму приходу Юстиниана II (III, 79), а Фоколисф – это место, где поскользнулся Фока (III, 34). Более того, эти памятники оказываются порой их посмертным «воплощением», которое может быть живым свидетелем на суде истории, как вышеупомянутая статуя Валентиниана III (Par. 75).
Примечательно, однако, что патриографы совсем не идеализируют императоров. Даже те из них, которые носят эпитет «Великий», совсем не лишены недостатков. Константин Великий жесток даже со своим сыном, которого опрометчиво казнит и которому вынужден поставить статую, ища прощения (II, 93). Лев Великий получил прозвище Макелла («Мясник»). Юстиниан Великий не только жесток, но и завистлив: он завидует не только популярности Велизария (II, 17) и Игнатия (IV, 31), обрекая их на ужасный конец, но даже тому, что его жена Феодора построит храм св. Апостолов быстрее его св. Софии (IV, 32). Даже христианнейший Феодосий Великий совершает непонятные и даже не одобряемые патриографом поступки: засыпает гавань Елевферия (II, 64), отменяет церемонию на день рождения Города (II, 88; Par. 5), закапывает изваяния колесниц (Par. 8). В Патриях постоянно – и притом антиисторично (по образцу судьбы Василия I) – отмечаются места, где будущие великие императоры и императрицы жили еще совершенно обычными горожанами (III, 7, 51, 93, 104).
Такое отношение к древним василевсам роднит всех патриографов. Различаются же они в отношении к императорам-современникам. Если в «Кратких представлениях» середины VIII века правившие тогда василевсы-иконоборцы представлены в негативном свете и даже называются «неразумными», то Патрии конца Х века, напротив, восхваляют Василия II, при котором они были созданы.
Женщины
Другой интересной особенностью, проистекающей из культуры той социальной среды, в которой бытовал текст Патрий, представляется довольно внимательное отношение к женщинам, которые в старой римской патрицианской среде обладали заметной самостоятельностью. Возможно, автор Патрий даже рассчитывал на них, как на своих потенциальных читательниц. Так, при описании погребальной процессии императора Константина (II, 55) сообщается, что вместе с его телом к церкви св. Апостолов направились родственники (συγγενεῖς), однако в дальнейшем выясняется, это были женщины (γυναῖκες). При упоминании св. Феофании говорится, что она «была погребена в Святых Апостолах и до сего дня источает потоки величайших чудес в женской обители, почтенной именем святого Константина Великого», т. е. напрямую связывается с одним из центральных культов столицы – культом святого императора-основателя, гробница которого находилась именно в храме св. Апостолов (III, 212). О строительстве этой церкви, в свою очередь, сообщается, что первоначально ее возвела именно Елена – мать императора (III, 1)
[1349]. А в другой книге (IV, 32) строительство этого храма представлено автором Патрии как состязание между Юстинианом и Феодорой, в котором императрица внезапно одерживает верх над василевсом:
…узнав об этом, император Юстиниан позавидовал ей, как бы она не опередила его и не освятила храм до Святой Софии, и объявил повсюду по городу, чтобы не делали цепей и не вешали их там [в храме св. Апостолов]. Тогда императрица сделала из шелка-сырца плетеные веревки по своей вере и усердию и, повесив многорожковые серебряные светильники, обновила и открыла храм, опередив Великую Церковь (IV, 32).
