– Я в полной растерянности, – и это, похоже, относилось к ее неумению чинить автомобили.
Он поднял капот.
– Дайте мне ваш фонарик.
Она протянула ему фонарь.
– Я думаю, бесполезно.
Не обращая внимания на дождь, барабанящий по спине, он проверил крышку распределителя зажигания, чтобы убедиться, что она надежно закреплена, провода, ведущие к свечам от аккумулятора.
– Если сможешь, подвези меня до дома, – попросила она. – А завтра я вернусь сюда с отцом.
– Сначала давайте попробуем завести ваш автомобиль, – он захлопнул капот.
– У тебя даже нет плаща, – обеспокоилась она.
– Неважно.
– Ты простудишься и умрешь.
– Это всего лишь вода... ею крестят детей.
Над головой ветви затрясло порывом ветра, опавшие листья закружились в воздухе, но их тут же прибило к земле, как прибивает ко дну последние надежды, пытающиеся всплыть из глубин сердца.
Он открыл дверцу со стороны водительского сиденья, сел за руль, фонарик положил рядом с собой. Ключи девушка оставила в замке зажигания. На поворот ключа стартер не отреагировал. Джой включил фары, и они тут же вспыхнули.
Яркий свет залил девушку, стоявшую перед автомобилем. От красного не осталось и следа. Черный дождевик напоминал сутану, белые лицо и руки, казалось, светились изнутри.
Несколько мгновений он смотрел на нее, гадая, почему их пути пересеклись и где они окажутся к тому времени, когда эта странная ночь перейдет в день. Потом выключил фары.
Вновь девушку освещал только красный отсвет габаритов.
Перегнувшись через сиденье, Джой вдавил кнопку-блокиратор на второй дверце, вылез из "Валианта", взяв с собой фонарик и ключи.
– Что у вас сломалось, не знаю, но починить ваш автомобиль здесь не удастся, – он захлопнул водительскую дверцу, запер на ключ. – Вы правы... лучше всего отвезти вас домой. Где вы живете?
– В Коул-Вэлью. Я как раз ехала домой.
– Там же практически никто не живет.
– Да. Наша семья – одна из трех оставшихся. Теперь это город-призрак.
Вымокшему, продрогшему до костей Джою не терпелось вернуться во взятый напрокат автомобиль и включить печку на полную мощность. Но, вновь встретившись со взглядом темных глаз, он еще сильнее почувствовал, что именно ради нее ему предоставили второй шанс свернуть на дорогу к Коул-Вэлью, чего он не сделал двадцать лет назад. Но вместо того, чтобы бежать с ней к "Шеви", он замялся, боясь, что любой его поступок, даже такой пустяковый, как посадить девушку в машину и отвезти домой, может оказаться ошибкой, а потому он лишится последнего, чудесным образом дарованного шанса на спасение души.
– Что-то не так? – спросила она.
Джой, будто загипнотизированный, смотрел на нее, размышляя над возможными последствиями своих действий. Его пустой взгляд, должно быть, напугал девушку.
Слова, которые сорвались с его губ, удивили его самого. Их словно произнес кто-то другой:
– Покажите мне ваши руки.
– Руки?
– Покажите мне ваши руки.
Ветер свистел в ветвях над головой, ночь стала часовней, в которой они стояли вдвоем.
В полном недоумении она протянула к нему руки.
– Ладонями вверх.
Она подчинилась и теперь больше, чем когда-либо, напомнила ему Матерь Божью, умоляющую всех прийти к ней, успокоить душу и сердце.
Девушка сложила руки лодочкой – в ней плескалась тьма, и он не мог разглядеть ладони.
Трясущейся рукой поднял фонарь.
Поначалу увидел неповрежденную кожу. Потом в центре каждой залитой водой ладони появился синяк.
Джой закрыл глаза, задержал дыхание. Когда открыл вновь, синяки потемнели.
– Ты меня пугаешь, – сказала она.
– Нам самое время испугаться.
– Ты никогда не казался странным.
– Посмотрите на ваши руки.
Она опустила глаза.
– Что вы видите?
– Вижу? Только свои руки.
Ветер стонал в деревьях голосом миллионов жертв, ночь наполняли жалобные мольбы о пощаде.
– Вы не видите синяки?
– Какие синяки?
Ее глаза оторвались от рук, взгляды вновь встретились.
– Так вы не видите?
– Нет.
– И не чувствуете?
На самом деле синяки уже превратились в раны, из которых начала сочиться кровь.
– Я вижу не то, что есть. – Джоя трясло от ужаса. – Я вижу то, что будет.
– Ты меня пугаешь, – повторила она.
Он видел перед собой не блондинку в саване из прозрачной пленки. Лицо под капюшоном обрамляли иссиня-черные волосы.
– Но вас может ждать та же участь, что и ее, – проговорил он скорее себе, чем ей.
– Как кого?
– Я не знаю ее имени. Но она не была галлюцинацией. Теперь я понимаю. Белая горячка тут ни при чем. Здесь что-то другое. Что именно... не знаю.
Стигматы на ладонях девушки с каждым мгновением становились все ужаснее, хотя она их не видела и не чувствовала боли.
Внезапно Джой осознал, что усиление интенсивности этого паранормального явления может означать только одно: опасность, нависшая над девушкой, возрастала. Судьба, уготовившая ей смерть, которую он отсрочил, повернув на Коул-Вэлью-роуд и остановившись, могла и передумать.
– Может, он возвращается.
Она сжала пальцы в кулаки, возможно, смущенная его неотрывным взглядом.
– Кто?
– Не знаю, – но посмотрел на Коул-Вэлью-роуд, в темноту, которая проглатывала блестящий под дождем асфальт.
– Ты про второй автомобиль? – спросила она.
– Да. Вы разглядели водителя?
– Нет. Мужчина. Но я его не разглядела. Лишь смутный силуэт. А следовало?
– Не знаю, – он взял ее за руку. – Пошли. Уедем отсюда.
Когда они шли к "Шеви", девушка сказала: "Ты совсем не такой, каким, я думала, станешь".
Фраза эта удивила Джоя. Но, прежде чем он успел спросить, а что сие означает, они добрались до "Шеви"... и тут он остановился как вкопанный, потрясенный увиденным, забыв про ее слова.
– Джой? – позвала она.
"Шеви" исчез. На его месте стоял "Форд". "Мустанг" модели 1965 года. Его «Мустанг» модели 1965 года. Развалюха, которую он, подросток, восстановил с помощью отца. Синий «Мустанг» с выкрашенными белым дисками колес.
