Известно как минимум, что за запоминание местоположения спрятанной пищи у птиц отвечает не та же часть мозга, что за обучение песням. Пение связано с небольшой специализированной структурой мозга, которой нет у других видов, не столь одаренных в музыкальном отношении, что неудивительно, — ведь если они не поют, значит, она и не нужна. Напротив, способность запоминать, где спрятана еда, может быть важна для всех видов и связана, по-видимому, с гиппокампом — отделом мозга, который есть у всех позвоночных, включая человека. У особей, выделяющихся своей способностью запоминать местоположение запасов, этот отдел увеличен. Есть весьма интригующие данные, что среди людей увеличенным гиппокампом обладают лондонские таксисты, которым приходится держать в голове все возможные маршруты по многочисленным улицам столицы. Инопланетные существа с совершенно иным строением мозга (вряд ли у них имеется гиппокамп) могут обладать специфическими способностями к научению, с которыми будут связаны столь же специфические и неизвестные нам области мозга, сформировавшиеся в ходе эволюции специально для этих целей.
Итак, в отличие от общего интеллекта, эволюцию специализированных способностей к научению, с точки зрения биологов, объяснить весьма просто: гаичке, которая запоминает больше мест, где спрятаны семена, в меньшей степени угрожает голодная смерть зимой. Нет сомнения в том, что появление интеллекта, заточенного под конкретную цель, неизбежно, и он, безусловно, существует на любой планете. Так следует ли нам отбросить любые представления об общем интеллекте и утверждать, что интеллект каждого животного есть то, что специфично для его вида и его экологической ниши? Может быть, определение универсальных признаков интеллекта — мираж, за которым не стоит гнаться?
Наиболее убедительное объяснение состоит в том, что общий интеллект возникает в ходе эволюции для того, чтобы интегрировать различные типы специализированного интеллекта. Некоторые животные демонстрируют по-человечески умное поведение, когда, подобно нам, воспринимают множество разнообразных факторов окружающей среды и обрабатывают эти данные самыми разными способами, приходя к обобщенному выводу. Ученые все чаще рассматривают иерархическую модель интеллекта, в которой различные способности интегрируются на различных уровнях. Каждая из этих способностей — помнить, где спрятаны семена или как петь песню, — сама по себе продукт давления отбора. Однако, если условия окружающей среды особенно непредсказуемы, каждая из этих способностей может быть задействована в комбинации с другими, и благодаря синергетическому эффекту полученный результат будет больше, чем просто сумма его компонентов.
Я убежден, что это оптимальный подход, позволяющий предвидеть, какой интеллект мы встретим на других планетах. Инопланетные животные, скорее всего, будут обладать специализированными способностями, аналогичными тем, что есть у наших животных, конечно, в том случае, если экологические условия на этих планетах будут аналогичны земным. На планете с сезонным климатом животные будут запасать пищу. На планете, где пища труднодоступна, они будут использовать орудия. Но инопланетянам, которых мы обычно называем «разумными» — то есть теми, чье технологическое развитие позволяет им вступить с нами в контакт, — в ходе эволюции пришлось бы интегрировать специализированные способности и научиться применять их к новым, уникальным ситуациям. Существа, которые смогут объединить умение запасать пищу с умением изготавливать орудия — осознавая при этом, что и то и другое дает им принципиально иные возможности, чем просто возможность прятать семена или выуживать личинок, и станут теми, кто рано или поздно сумеет построить космический корабль.
Инопланетяне: ученые и математики
Мы, ученые, склонны ожидать, что инопланетяне тоже окажутся учеными и математиками, и к тому же более передовыми и талантливыми, чем мы сами. Как в противном случае они сумеют построить космический корабль, чтобы до нас добраться, или радиотелескоп, чтобы посылать нам сообщения? Научная фантастика, похоже, разделяет эту точку зрения, хотя в книгах и фильмах эти инопланетные ученые чаще всего проводят эксперименты над беззащитными людьми, вместо того чтобы бескорыстно делиться с ними сокровищами своих знаний. Но мне знакомы философы, убежденные, что инопланетяне непременно окажутся философами. Интересно, считают ли электрики и сантехники, что для инопланетных цивилизаций ремесло электрика или сантехника так же жизненно важно, как и для нашей?
Предвзятость в выборе методов и оценке результатов исследований, обусловленная социокультурной принадлежностью самих ученых, имеет долгую историю в науке. Но независимо от того, есть ли у инопланетян водопровод или центральное отопление, законы физики и математики для них и для нас одни и те же. Разве это не могло бы послужить общей почвой, на которой наша и инопланетная цивилизация нашли бы взаимопонимание? Многие из открытий, сделанных и человеческими, и инопланетными учеными, скорее всего, окажутся одинаковыми, так же как и теоремы, выведенные инопланетными и земными математиками. Если это утверждение верно, то не можем ли мы использовать фундаментальные идеи логики, математики и естественных наук, чтобы наладить общий канал коммуникации между нами и инопланетянами, даже если мы во всем остальном отличаемся от них?
Конечно, такие идеи выдвигаются с тех пор, как ученые и философы стали всерьез рассматривать возможность внеземной жизни. В 1980-е гг. американский астроном Карл Саган ярко и убедительно писал о том, как инопланетные цивилизации могли бы использовать математические принципы, чтобы установить с нами контакт
[70], и самолично (совместно со своей женой Линдой Саган и Фрэнком Дрейком, «отцом» программы поисков внеземного разума) выступил с идеей отправить послание инопланетянам, оснастив специальными табличками два небольших космических аппарата «Пионер-10» и «Пионер-11», которые в начале 1970-х гг. были отправлены за пределы Солнечной системы. Рядом с изображением двух человеческих фигур — мужчины и женщины — на металлической пластинке лучами показано расположение четырнадцати ближайших ярких пульсаров и расстояние от Солнца до них, а рядом приводятся математические сведения об их уникальных периодах вращения. Любая цивилизация, обнаружившая пластину, сможет узнать местоположение Солнечной системы по этой «карте». Так что, возможно, математика сможет помочь нам не только в поисках внеземного разума, но и в составлении посланий, которые мы будем отправлять в космос, сообщая его обитателям, что мы тоже разумны.
С 1960-х гг. в научном мире принято считать, что математика — универсальный язык, который неизбежно окажется общим для нас и для любой инопланетной цивилизации. В конце концов, законы математики воистину универсальны. Если мы попытаемся при общении с инопланетянами опираться на эти законы, то, по крайней мере, можем быть уверенными, что наша информация не покажется им бессмыслицей. У треугольника три стороны как здесь, так и на альфе Центавра. Мы можем заявить о своей разумности другой расе, продемонстрировав наше знание фундаментальных математических констант, таких как число π — соотношение между окружностью и диаметром. Нам самим это соотношение известно с начала нашей письменной истории; древние вавилоняне и египтяне были знакомы с этим понятием, пусть и не умели точно вычислять значение числа π. Есть нечто привлекательное в идее, что мы можем транслировать абстрактные математические понятия, будучи уверенными в том, что, независимо от различий в языке и форме тела, от того, живем ли мы на суше, в воде или в жидком метане, размером ли мы с человека, блоху или планету, воспринимаем ли мы мир с помощью зрения, слуха или электрических полей — математические принципы, без сомнения, работают одинаково для всех нас. Следовательно, эти принципы будут сразу же понятны инопланетной расе и послужат признаком того, что где-то еще во Вселенной есть разумная жизнь.
