Люди — особенные существа, в этом нет никаких сомнений. Но если вы действительно верите в силу и универсальность законов биологии, о которых рассказывалось в этой книге, то возникает непростой вопрос: что, если мы особенные, но вовсе не уникальные? Может быть, мы относимся к достаточно широкой категории живых существ, и любой инопланетянин, подпадающий под эту гипотетическую категорию, будет моментально определяться нами как во многом похожий на нас — вроде вулканца Спока из «Звездного пути». Так ли невероятна эта возможность? Что произойдет, если мы обнаружим инопланетян, морфологически сходных с нами — двусторонне-симметричных, прямоходящих и переделывающих мир двумя руками? Тем более если эти инопланетяне похожи на нас в когнитивном плане — у них есть семьи, профессии, домашние животные, они говорят на языке, по структуре подобном нашему? Будут ли они в некотором смысле — или в каком угодно смысле — «людьми», как полагает капитан Кирк?
Этот раздел не столь строго научный, как предыдущие. Мои выводы здесь основываются на тех же универсальных законах биологии, о которых говорилось выше, а также вытекают из моих собственных многолетних исследований эволюции и поведения животных. Тем не менее они отражают и мое личное мировоззрение — пусть это мировоззрение и не отвергается полностью научным сообществом, которое пока еще не пришло к единому мнению в этом вопросе. Надеюсь, что многие читатели к этому моменту уже разделяют мои соображения о том, как естественный отбор влияет на живые организмы других планет. Теперь я попытаюсь применить эти соображения при рассмотрении некоторых философских вопросов и не жду при этом, что читатели непременно согласятся с моими выводами. Однако я надеюсь, что, когда вы дочитаете этот раздел до конца, ваши собственные умозаключения будут основываться на тех же аргументах, что и мои, даже если выводы окажутся иными.
Личность
Перед тем как попытаться разрешить в рамках одного раздела величайшую проблему философии — определить фундаментальную природу человека, я хотел бы отметить, что эту проблему не следует путать с проблемой личности (хотя они и связаны). Вопрос «Являются ли инопланетяне личностями?» не равен вопросу «Являются ли инопланетяне людьми?». Понятие личности имеет главным образом юридическое значение, наряду с философским. В обществе существуют правила и договоренности, как обращаться с «личностями», и в конце концов нам придется решить, как мы будем относиться к инопланетянам. Будут ли они наделены правами в соответствии с Всеобщей декларацией прав человека ООН? Или мы будем чувствовать себя вправе эксплуатировать их и их ресурсы, как европейцы эксплуатировали население своих земных колоний? В человеческой истории освоение земель и колонизация обычно плохо оканчивались для жителей захватываемых и колонизированных территорий.
Вопрос о том, кого следует наделять правами, встает не только «где-то там», вдали от цивилизации. На протяжении всей истории определенные категории людей считались «личностями» в правовом отношении, тогда как другим отказывали в этом статусе на основании цвета кожи, вероисповедания, социального статуса и даже возраста. Нам нравится считать, что теперь мы стали добрее, но будет ли наша доброта на практике распространяться на жителей других планет? А их доброта на нас? Человечество искренне обеспокоено ответами на эти вопросы, однако, не располагая данными о правовых или этических системах инопланетян, трудно избежать простой экстраполяции человеческого законодательства на жителей иных планет. Правовой статус «личности» не универсален. Он зависит от культуры, истории и моральных норм, и у инопланетных юристов, без сомнения, будет своя точка зрения на то, считать ли нас — людей с планеты Земля — «личностями».
Чтобы выяснить, как мы, возможно, будем относиться к инопланетянам, стоит напомнить о несмолкающих спорах по поводу прав животных. Вопрос о том, как следует обращаться с животными, не принадлежащими к человеческому роду, и как мы в реальности с ними обращаемся — отличный пример того, насколько проблематично понятие личности. Безусловно, многие активисты хотели бы наделить животных человеческими правами. В суды то и дело поступают петиции о том, чтобы, например, признать право шимпанзе не использоваться в качестве подопытных животных или право косаток не содержаться в неволе, — инициаторы таких петиций называют это «рабством». Ни одно из подобных прошений пока не удовлетворено. Общество, очевидно, не готово наделить животных правами личности. На данный момент это в большей степени юридическая категория, чем биологическая или этическая. Но если животные не личности, то чем они от нас отличаются?
Многие виды животных обладают богатым и сложным внутренним миром, который способен потягаться с человеческим, — свидетельства в пользу этого уже не вызывают сомнений. Многие люди убеждены, что собака действительно радуется, когда хозяин приходит домой, или что крыса в лабиринте экспериментатора по-настоящему переживает волнение или страх. Не только их реакции и поведение соответствуют тому, что мы «ожидаем» от наделенного чувствами субъекта в подобной ситуации, но и современные высокотехнологичные методы нейрофизиологических исследований, например фМРТ, показывают, что их мыслительный аппарат — мозг — подобен нашему
[123]. Достаточно подобен, чтобы мы могли без смущения объяснять их эмоциональные реакции теми же механизмами, которые характерны и для людей. В некоторых странах, таких как Швейцария и Австрия, законодательно признано, что животные не относятся к правовой категории «вещей» — хотя прав личности за ними пока еще не признали. Животные явно не просто вещи — но что же они из себя представляют? Нечто среднее между вещью и человеком? Значит животное — это получеловек?
Один из классических тестов на выявление личности, подобной человеческой, — проверка животного на «самосознание», то есть на то, присутствует ли у него внутреннее ощущение себя как индивидуальности, отличной от других животных или объектов окружающего мира. Самосознание — важный критерий, поскольку, среди прочего, если вы сознаете себя, то вы способны страдать. А наше юридическое определение понятия личности, по крайней мере частично, связано с задачей предотвратить страдания этих «личностей».
Поскольку мы не можем прямо спросить животных, кем они себя ощущают, ученые используют простейшие тесты вроде эксперимента с зеркалом: узнают ли животные свое отражение в зеркале как «себя», а не другое животное — или, возможно, вообще не понимают, что за фигура там в зеркале? Сделав на морде животного метку, которую ему самому не видно, можно пронаблюдать, как оно отреагирует, посмотрев в зеркало. Потянется ли оно исследовать метку, увидев ее на своем отражении? Это означает, что животное понимает, что фигура в зеркале — это оно само. «Зеркальный эксперимент» десятилетиями проводится на животных от шимпанзе до дельфинов и дает неоднозначные результаты, оставаясь весьма спорным критерием определения личности — по целому ряду причин он не слишком подходит в качестве универсального
[124]. Многие ученые не стали бы делать общие выводы об умственных способностях животных исключительно на основании столь субъективного эксперимента. Любопытно, однако, что один из судебных казусов, вызвавший сенсацию в СМИ в 2019 г., связан с индийской слонихой Хэппи, которую в настоящее время содержат в отдельном помещении Бронксского зоопарка в Нью-Йорке. Активисты требуют в судебном порядке признать Хэппи личностью не потому, что слоны в принципе могут пройти «зеркальный тест», а потому, что данная конкретная слониха была участницей классического исследования по узнаванию себя в зеркале.
