Когда Одетта рассказала мне о своем разговоре с шефом безопасности Хабьяриманы по вопросу о демонах, я подумал о Фосси. ВЛАСТЬ ЧУДОВИЩНО СЛОЖНА; ЕСЛИ ЛЮДИ ВО ВЛАСТИ ВЕРЯТ В ДЕМОНОВ, ВОЗМОЖНО, ЛУЧШЕ НЕ СМЕЯТЬСЯ НАД НИМИ. Один пресс-атташе ООН в Руанде дал мне фотокопию документа, который подобрал в развалинах дома Хабьяриманы после геноцида. (Среди президентских пожитков искатели трофеев также нашли видеоверсию гитлеровской «Майн кампф» с идеализированным портретом фюрера на коробке.) Этот документ содержал пророчество, изреченное в 1987 г. католическим ясновидящим, известным под прозвищем Камешек, который утверждал, что напрямую общается с Пресвятой Богородицей Девой Марией, и предрекал неминуемое запустение и конец времен. Описанный Камешком сценарий грядущих лет включал захват коммунистами Ватикана, гражданские войны во всех странах мира, серию ядерных взрывов, включая взрыв русского реактора на Северном полюсе, который вызовет формирование ледяного щита в атмосфере, блокирующего солнечный свет, что приведет к гибели четверти населения мира; после этого землетрясения сотрут с лица земли целые народы, а голод и чума изничтожат многих из тех, кто ухитрится все это пережить. Наконец, после тотальной ядерной войны и трех дней тьмы, обещал Камешек, «Иисус Христос вернется на землю в пасхальное воскресенье 1992 года».
Не могу сказать, читал ли Хабьяримана этот прогноз; но документ нашел дорогу в его дом, а его содержание было близко по духу взглядам, которые занимали воображение его могущественной супруги. Холм Кибехо, который находится почти в самом центре Руанды, прославился в 1980‑х гг. как место, где неоднократно являлась и говорила с местными пророчицами Дева Мария. В Руанде — самой христианизированной стране Африки, где минимум 65% населения были католиками и еще 15% протестантами, — кибехские пророчицы быстро обрели множество последователей. Католическая церковь отрядила официальную «научно-исследовательскую комиссию», дабы изучить этот феномен, и объявила его в основном подлинным. Кибехо породил немало шума. Паломники съезжались к холму со всего мира, и мадам Агата Хабьяримана тоже частенько туда наведывалась. При поддержке епископа Кигали, монсеньора Венсана Нсенгьюмвы (который сам был активным членом Центрального комитета НРДР), мадам Агата часто брала с собой в международные поездки нескольких кибехских провидиц. Этим молодым женщинам было что порассказать о своих беседах с Девой, но среди тех откровений Марии, которые произвели наиболее сильное впечатление в народе, было неоднократно повторенное утверждение, что Руанда в скором времени искупается в крови.
— Были откровения, предрекавшие бедствия Руанде, — рассказывал мне монсеньор Огюстен Мисаго, который был членом церковной комиссии по Кибехо. — Видения плачущей Девы, видения людей, убивающих с помощью мачете, и заваленных трупами холмов.
Руандийцы часто говорят о себе как о людях необыкновенно подозрительных — и не без причины. Куда бы вы ни отправились в Руанде — в частный дом, в бар, в правительственное учреждение или в лагерь беженцев, — НАПИТКИ ПОДАДУТ К СТОЛУ В ЗАКРЫТЫХ БУТЫЛКАХ И ВЫНУТ ПРОБКИ ТОЛЬКО НА ГЛАЗАХ У ТОГО, КОМУ ПРЕДСТОИТ ПИТЬ, — ОБЫЧАЙ, УЧИТЫВАЮЩИЙ БОЯЗНЬ ОТРАВЛЕНИЯ. Открытая бутылка или бутылка с явно неплотно притертой пробкой — вещь неприемлемая. Стаканы и бокалы тоже под подозрением. Когда напиток разливается не из бутылок, а из общего котла, как это бывает, когда крестьяне пьют крепкое банановое пиво или когда напитком предстоит делиться, выставляющий его должен первым отпить глоток, как поступал снимавший пробу с блюд слуга при каком-нибудь средневековом дворе, чтобы доказать, что угощение безопасно.
Легенды о мнимых отравлениях пронизывают исторический фольклор Руанды. Марк Венсан, педиатр из Брюсселя, который служил при колониальной администрации в начале 1950‑х, выяснил, что местные жители рассматривают отравление и колдовство в качестве коренных причин всех смертельных заболеваний. В своей монографии «Ребенок в Руанде-Урунди» (L'enfant аи Ruanda-Urundi) Венсан вспоминал, как случайно услышал речь десятилетнего мальчика, который говорил отцу: «Когда я умру, ты должен узнать, кто меня отравил». А другой восьмилетний ребенок сказал Венсану: «Да, смерть существует, но все, кто здесь умирает, умирают не обычной смертью, это колдовство: когда плюешь на землю, кто-то берет твою слюну, кто-то берет землю, по которой ты ходил. Мои родители велели мне остерегаться». Такой подход, писал Венсан, был распространен на всех уровнях общества: «Местные повсюду видят отравителей».
Даже сегодня «тротуарное радио»
[9], вечно все перевирающая уличная молва, и более официальные СМИ часто объясняют смерть работой невидимых отравителей. В отсутствие улик, которые могли бы доказать или опровергнуть такие слухи, упорный страх отравления приобретает свойство метафоры. Когда смерть всегда оказывается делом рук врагов, а государственная власть полагает, что действует заодно со сверхъестественными силами, недоверие и увертки становятся инструментами выживания, а политика сама обращается в яд.
* * *
Итак, жена Хабьяриманы была его «теневым министром», и у нее были как минимум предчувствия по поводу тотального уничтожения. Похоже, руандийцы считают, что она должна была быть в курсе происходящего. «Тротуарное радио» называло мадам Агату Канжогерой — намекая на коварную королеву-мать мвами Мусинги, леди Макбет руандийских легенд. «Клан Мадам», двор Агаты внутри президентского двора, называли аказу, «малым домом». Неформальная организация аказу была сердцем концентрической паутины политических, экономических и военных связей и покровительства, которая стала известна как «Власть хуту». Стоило президенту начать перечить аказу, как его тут же ставили на место. Например, Хабьяримана однажды завел себе протеже, не входившего в круг аказу, — полковника Станисласа Маюю; Маюя настолько нравился президенту, что один из вождей аказу заказал убийство Маюи. Стрелка-убийцу арестовали; потом и он сам, и обвинитель по его делу тоже были убиты.
Убийство Маюи произошло в апреле 1988 г. За ним последовал странный год. Международный валютный фонд и Всемирный банк потребовали, чтобы Руанда претворяла в жизнь программу «структурного урегулирования», и правительственный бюджет на 1989 г. был урезан почти наполовину. В то же время выросли налоги и нормативы по принудительному труду. Обильные дожди и ошибки в управлении ресурсами привели к голоду в отдельных районах страны. Просачивались в прессу подробности коррупционных скандалов, И НЕСКОЛЬКО КРИТИКОВ ХАБЬЯРИМАНЫ ПОСТРАДАЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ «АВТОМОБИЛЬНЫХ АВАРИЙ», В ХОДЕ КОТОРЫХ ИХ НАСМЕРТЬ ЗАДАВИЛИ АВТОМОБИЛЯМИ. Чтобы светлый образ Руанды не оказался запятнанным в глазах доноров международной помощи, в Кигали проводились рейды полиции нравов с арестами «проституток» — в эту категорию входили любые женщины, которые чем-то не угодили высшим властям. Министерство внутренних дел отряжало католиков-активистов громить магазины, в которых торговали презервативами. Независимо мыслящие журналисты, которые обращали внимание общества на все эти бесчинства, были брошены в тюрьмы; за ними последовали безработные тунеядцы, которым обривали головы в ходе подготовки к программе «перевоспитания».
