Это не считая разномастные остатки летней команды, но они должны уехать на следующей неделе.
Ни следа Сандрин Мартин, начальницы станции, осознаю я. И Алекса, парня, которого я встретила на улице, тоже нет.
Когда знакомство окончено, повисает неловкая тишина. Все старательно избегают смотреть на мою левую щеку.
– Что насчет обещанного чая? – предлагает Дрю, когда я усаживаюсь на незанятый стул. – Ты как пьешь?
– С молоком. Без сахара. Спасибо.
– Боюсь, у нас только сухое молоко, – говорит Элис, взглянув на мой шрам и снова отводя взгляд. – Но ты привыкнешь. – Темно-русые волосы, бледно-голубые глаза – они с Дрю могли бы быть братом и сестрой. Она поразительно симпатичная – стройная, с тонкими чертами лица и мягким шотландским акцентом.
– Могу поспорить, ты измотана, – добавляет она, и я морщусь. Я могу только представить, как отвратительно выгляжу. Я почти не спала с тех пор, как покинула Хитроу, и у меня не было сил наносить макияж перед последним полетом с Джимом. В любом случае какой смысл? Увечье на моем лице никак не скрыть.
Теперь, однако, я жалею, что не приложила усилий. Я чувствую себя грязной и потной, волосы жирные после трех дней без мытья. Больше всего я хочу погрузиться в забытье долгого купания в горячей воде.
Но сейчас это невозможно. С ограниченным запасом воды и электричества о ваннах не может быть и речи – душ на базе ограничивается двумя минутами каждый второй день.
Очередная вещь, к которой придется привыкнуть.
– Ты в норме? – Каро передает кусок шоколадного торта, который она испекла для меня.
– По правде говоря, ужасно устала, – признаю я.
– Неудивительно. – Она пододвигает стул поближе. – Я вырубилась на пятнадцать часов, когда прибыла, а ведь прилетела всего лишь из Окленда.
На это шансов нет, думаю я. Не могу вспомнить последний раз, когда проспала полных восемь часов. Частично от безжалостного режима работы в неотложке, отчасти потому, что после аварии перестала нормально спать.
– Ты из Окленда? – спрашиваю я, изучая ее короткую панковскую прическу и пирсинги в ушах и носу. Не настолько впечатляющая, как Элис, но красивая в своей, сдержанной манере. В противоположность цветочному топу и черным легинсам Элис, на ней мешковатый комбинезон и выцветшая оранжевая футболка.
– Недалеко от Данидина. У родителей там была скотная ферма. Но я жила в Куинстауне пять лет.
Люк плюхается рядом с ней, расставив свои длинные ноги так широко, что Каро приходится подвинуться на край дивана.
– Ты откуда? – спрашивает он, жуя торт и даже не пытаясь спрятать изучающий взгляд, направленный на мое лицо.
– Бристоль, на юго-западе Англии. Но выросла я в Суррее.
Он кивает, хоть я предполагаю, что ему это ни о чем не говорит.
– Амстердам, – произносит он, прежде чем я успеваю спросить. – Но моя мама англичанка.
Я улыбаюсь, так и не придумав остроумного ответа. Голова ватная, и похоже у меня начинается серьезная мигрень. Я отчаянно хочу накачаться таблетками, заползти в кровать и отключиться или хотя бы попытаться. Вместо этого, я попиваю чай из чашки, поданной мне Дрю, и понемногу подъедаю торт Каро, хотя я слишком устала, чтобы чувствовать голод.
Сделай усилие, подбадриваю я себя. Первое впечатление и все такое.
К счастью, от дальнейшей болтовни меня спасает прибытие темноволосого мужчины в компании строго одетой авторитетной женщины лет пятидесяти. Это, должно быть, Сандрин, начальница станции.
– Привет. Я Кейт. – Я встаю, протягивая руку.
– Я знаю, – отрывисто отвечает она с французским акцентом, что почему-то делает ее еще более внушительной. – Добро пожаловать в АСН, – она без стеснения смотрит на мой шрам несколько секунд, а затем представляет мужчину позади нее: – Это Рафаэлло де Марко, доктор, которого ты заменяешь.
Рафаэлло широко улыбается мне.
– Приятно познакомиться, – говорит он на идеальном английском, – пусть и на короткое время. Приношу извинения, что так поспешно уезжаю.
– Что ты имеешь в виду? – недоумеваю я. Он должен улететь на следующей неделе.
Доктор выглядит слегка пристыженным. Он бросает взгляд на Сандрин, но она молчит.
– Тебе никто не сказал? – спрашивает он. – Я уезжаю сегодня.
Я тупо смотрю на него, не понимая. Он уезжает? Рафаэлло должен был провести следующую неделю, передавая мне рабочее место, помогая мне освоиться.
– Нет, никто мне не говорил.
– У Рафа заболел сын, – сухо сообщает Сандрин. Она безучастно изучает мою реакцию. Почти придирчиво, как мне кажется.
– О, мне жаль, – запинаюсь я, пытаясь скрыть страх.
– Ничего серьезного. – Рафаэлло снова одаривает меня извиняющейся улыбкой. – Но его придется оперировать, и я нужен жене дома.
– Ладно. – Мне ясно, что это звучит неискренне, но я слишком шокирована, чтобы проявить больше сочувствия. Каким образом я разберусь без его инструктажа?
Внезапно появляется Джим, жадно прихлебывая свой чай.
– Прости, друг, – он хлопает доктора по спине. – Нам нужно отправляться прямо сейчас. Только что получил предупреждение, что скоро погода ухудшится.
Рафаэлло быстро прощается в суматохе объятий и рукопожатий. Затем берет рюкзак и поворачивается ко мне.
– Я оставил файл на твоем столе вместе с инструкциями. Все будет в порядке, Жан-Люк все подробно записывал.
Жан-Люк Бернас. Французский доктор, погибший на льду два месяца назад. Причина, по которой я здесь.
– Спасибо, – говорю я автоматически. – Я надеюсь, с твоим сыном все будет хорошо.
Рафаэлло кивает, а затем исчезает. Сандрин поворачивается и уходит без единого слова.
Настроение окончательно испорчено. Я рассчитывала, что здесь будет кто-то, кто научит меня проводить все научные эксперименты и в целом поможет войти в ритм. Глупо, но я чувствую себя преданной. Покинутой. Хотя, конечно же, в этом никто не виноват.
Несколько сумасшедших секунд я борюсь с желанием побежать за ними и сказать, что передумала, что хочу вернуться домой. Я смотрю вдаль, пытаясь взять себя в руки, затем замечаю, что Дрю внимательно за мной наблюдает.
Мои щеки вспыхивают. Я чувствую – он прекрасно знает, о чем именно я думаю.
– Пойдем, Кейт, – говорит он мягко, забирая мои сумки из угла комнаты. – Давай устроим тебя на новом месте.
Глава 2. 18 февраля, 2021 года
– Это твоя.
Дрю открывает дверь комнаты в дальнем конце коридора и жестом приглашает меня в миниатюрную спальню. Аккуратно застеленная двухъярусная кровать теснится в углу, шкаф из толстой темной фанеры, с простым столом и стулом, пристроенными за ним. Стены покрашены в такой же блеклый серо-белый цвет, как и снаружи.
