– Он сказал… несколько дней назад, когда я советовала ему побольше спать или пойти к тебе за снотворным… он сказал, что уже близок. Я спросила его, близок к чему? Алекс пообещал, что расскажет мне, когда у него будут доказательства, которые он сможет показать Сандрин и потребовать от нее действий. До тех пор, он сказал, что лучше, безопаснее для меня не знать.
– Безопаснее? Он именно так сказал?
– Да. Я спросила, что он имеет в виду, сказала, что он пугает меня, но Алекс отказался объяснять больше. Он говорил, что его главный приоритет – это разобраться во всем, а потом забрать меня с базы для родов.
Я закусываю губу, думая. Нас прерывает громкий стук в дверь. Сандрин просовывает голову в комнату, глядит на Каро, которая отказывается смотреть мне в глаза.
– Ты в порядке? – быстро спрашивает начальница станции. Очевидно, она полностью оправилась от шока в операционной.
Каро делает видимое усилие, чтобы взять себя в руки. Сандрин разглядывает ее мокрое от слез лицо, и поворачивается ко мне.
– АСН хотят с тобой поговорить, обсудить все. Встречаемся в моем офисе через пять минут?
– Ладно. – Я чувствую зарождающуюся головную боль в висках. Вместе с пробирающей до костей усталостью, которая тяжелым грузом ложится на плечи.
Одно совершенно ясно: это будет очень длинный день.
Глава 21. 22 июня, 2021 года
Я разговариваю с АСН больше часа, давая предварительный отчет. Очевидно, что Сандрин уже заявила это, как суицид; в конце концов, никто не раздевается и не отправляется на лед случайно.
К тому времени как я возвращаюсь в клинику, у меня развивается пульсирующая головная боль, и желание выпить таблетки становится непреодолимым. Я запираю за собой дверь и угощаюсь изрядным коктейлем препаратов из шкафа. Потом сижу за столом, хотя мне трудно сохранять спокойствие – я отчетливо ощущаю присутствие Алекса, лежащего в соседней комнате. Мне нужно написать полный отчет для АСН, но это значит, что мне придется осматривать его более тщательно, и прямо сейчас я не смогу с этим справиться. Хотя я и видела достаточно трупов за свою карьеру, тот факт, что это человек, с которым я провела так много месяцев, вгоняет меня в дрожь.
Когда химическое спокойствие обволакивает меня, я хватаю блокнот, включаю камеру на телефоне и принимаюсь за работу. Я осматриваю тело с головы до ног, делая фотографии и пометки, если замечаю что-то необычное. Я присутствовала на нескольких посмертных обследованиях в медицинском институте, но никогда не проводила сама.
Придерживайся фактов, говорю я себе. Записывай, что видишь.
И все равно я ловлю себя на том, что избегаю смотреть на застывшее выражение на лице Алекса. В нем есть что-то ужасное – непонимание и страх в этих замерших, обожженных морозом чертах. Взгляд притягивается к ним, но потом приходится отвести глаза.
Что пронеслось у него в мыслях в последние несколько мгновений жизни, когда холод вгрызся глубоко в кожу и отключил все внутренние органы? Я невольно вздрагиваю, представляя его там, одиноко умирающего во тьме.
Хватит, Кейт. Просто делай свою работу.
Я снова оглядываю тело, отмечая температуру кожи, прогрессирующее окоченение. Я изучаю пятна эритемы от обморожения на коленях и локтях, от красно-фиолетового до пунцового оттенков, похожие на синяки.
Лед, застывший на носках Алекса, оттаял, оставляя две небольшие лужицы воды на кушетке. Я снимаю один, боясь увидеть его ногу. Конечно же, она покрыта лютым лиловым и пурпурным раскрасом обморожения.
Несмотря на успокаивающий эффект «Валиума», я снова кривлюсь. Как он выдержал эту боль, прошагав почти до башни в одних носках? Какой уровень отчаяния побудил бы к этому?
Есть более легкие способы покончить с собой, в конце концов.
Возможно ли, что это несчастный случай? Что Алекс вышел в полном обмундировании, но потом потерялся, не найдя пути обратно к безопасности базы? Я слышала о случаях «парадоксального раздевания», когда люди, умирающие от обморожения, раздеваются догола, вероятно, вследствие того, что расширение сосудов создает ощущение удушающей жары.
Может, это и произошло? Но, конечно, тогда Элис, Дрю или Арне нашли бы его вещи где-то поблизости?
Я стаскиваю другой носок и оглядываю другую ногу, но она выглядит так же.
Я ненадолго закрываю глаза, пытаясь отогнать волну напряжения и изнеможения. Когда я снова открываю их, замечаю кое-что странное. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть левую лодыжку Алекса поближе.
Какого черта?
В этот момент дверь открывается и входит Сандрин.
– Что ты делаешь? – спрашивает она, в ее тоне слышится обвинение.
– Подойди и взгляни на это. – Я указываю на ногу Алекса.
– Что такое? – Сандрин смотрит на нее.
Я поднимаю его ногу так высоко, как только могу, проверяя снизу.
– Видишь, вот. – Я указываю на нечто, похожее на линию синяка, обвивающего лодыжку. Осторожно опуская ногу, я проверяю вторую. Там, более блекло, виднеется похожая отметина, которую я проглядела раньше, отвлеченная пятнами обморожения.
– Его связывали, – заключаю я.
Сандрин смотрит на меня несколько секунд, раскрыв рот, затем качает головой.
– Это, должно быть, от ботинок.
Я обдумываю ее догадку. Могли лыжные ботинки оставить такие следы? Это возможно, предполагаю я; может, его пара ему натирала. Я мысленно делаю заметку проверить прихожую, как только закончу, поискать какую-то обувь, которая могла оставить эти странные следы. Если, конечно, его ботинки не остались где-то снаружи, а Дрю и Люк как-то их проглядели.
– Что ты сказала АСН? – смотрю я на Сандрин.
– Что члена нашей команды обнаружили мертвым на льду. Предположительно самоубийство.
– А что ты скажешь всем остальным? – спрашиваю я, когда она направляется к двери.
– Ничего, – ее тон настолько отрывистый, что граничит с грубостью. – Мы скажем, что он мертв, и все. Что мы считаем, он покончил с собой. – Она многозначительно смотрит на меня. – Мы не должны раздувать еще больше сплетен и спекуляций, Кейт. Нам нужно пережить следующие несколько месяцев. Это наша главная цель.
Я не отвечаю. Я не знаю, что сказать.
– Ты это понимаешь, да? – повторяет она.
Я киваю, потому что не готова об этом спорить прежде, чем смогу все обдумать.
– Нам нужно положить его в мешок и переправить в холодильник, – говорю я. – Им придется делать вскрытие весной.
– Я пришлю Арне и Дрю за ним и попрошу остальных подождать в гостиной, им необязательно это видеть. – С этим она уходит, закрывая за собой дверь.
Мне нужно убедиться, что мы не в опасности.
