– Например?
– Делился травой, и все такое. – Его выражение лица вызывающее, будто он провоцирует меня упомянуть правила АСН насчет наркотиков.
– Я здесь не для того, чтобы судить, Люк. Но я все же не уверена, что, давая Алексу марихуану, ты делал ему одолжение.
– Почему?
– Алекс казался обеспокоенным некоторыми вещами, – вздыхаю я. – Можно сказать, у него была паранойя.
– И ты винишь наркотики? – фыркает Люк.
– Скорее всего, это все усугубляло.
Лицо Люка искажает злостью, его челюсть напрягается от сдерживаемых эмоций.
– Давай проясним. Ты серьезно обвиняешь меня в чем-то, Кейт?
Я обдумываю это. Обвиняю ли я его в чем-то? Я не уверена.
– Я просто хочу понять, что случилось с Алексом, вот и все. Я должна ему хотя бы это. Мы все должны ему это.
Взгляд Люка обращается к ледяному потолку над нашими головами. Неожиданно его плечи опускаются.
– Я не знаю, – говорит он тихо. – Я понятия не имею, что думать, но я не верю, что именно курение дури убило его. Кроме того, он недолго это делал. Жан-Люк не одобрял, а Алекс считал нашего почившего доктора чуть ли не Богом. – Он вздыхает. – Мне это казалось ошибкой – трава помогала смягчить его. У него были довольно странные идеи.
– Например?
– Что на станции было что-то опасное. Кто-то, кому мы не можем доверять. Он заявлял, что Жан-Люк их вычислил.
– Он говорил с тобой об этом? – Я удивленно хмурюсь.
– Немного. Пока Жан-Люк не убедил его, что я представляю риск для его здоровья, мы неплохо дружили до этого.
– Алекс говорил что-то еще? Насчет расследования Жан-Люка?
Люк качает головой.
– Я пытался выпытать это у него несколько раз, когда мы были одни, прежде чем он стал воздерживаться, но он закрывался. – Он наклоняется вперед и почесывает бороду. – По правде говоря, я не так много об этом думал. Люди говорят всякие глупости, когда накурены, ты привыкаешь не воспринимать это слишком серьезно. Кроме того, Алекс был… ну… все это дерьмо насчет того, что Жан-Люка убили. Ты видела, какой он – у него было не все в порядке с головой.
– Так что ты думаешь с ним случилось? С Алексом, я имею в виду.
Люк задумывается над моим вопросом.
– Я вообще понятия не имею. Может, он просто слетел с катушек. Решил, что с него хватит. Он не был бы первым, это точно – это место может сделать с тобой всякое. – Он поднимается на ноги. – Я подвезу тебя обратно к «Альфа».
– Не нужно. Я знаю дорогу.
Люк вскидывает бровь.
– Как после авроры? Не глупи, Кейт.
Я игнорирую подколку, гадая, как продолжить разговор. Я не могу не чувствовать, Люк что-то скрывает. Я не задавала правильных вопросов. Включая тот, что витал у меня в мыслях.
Был ли Люк когда-нибудь и в моей комнате?
Не иди туда, Кейт, предупреждает голос в моей голове. Нет смысла еще больше настраивать его против тебя. Кроме того, его объяснение, почему он был в комнате Алекса, кажется вполне правдоподобным.
– Ладно, – говорю я, признавая поражение. – Поехали.
Глава 26. 4 июля, 2021 года
– Кейт, можно с тобой поговорить?
Лицо Сандрин появляется из-за двери, когда я иду мимо ее офиса созваниваться с сестрой в Скайп. Как она умудряется это делать, гадаю я, шагая за ней внутрь. Она никак не могла увидеть, кто в коридоре, из-за своего стола.
Она что, узнает наши шаги? Чует какой-то витающий в воздухе запах? Или, может, у нее есть скрытая камера?
Не глупи, Кейт. Это уже совсем паранойя.
Усаживаясь за стол, Сандрин разглядывает меня.
– Это уже входит в привычку, не так ли?
– Что именно?
– Эти разговоры. Когда мне приходится тебя спрашивать, чем именно ты занимаешься. Я слышала, ты разговаривала с несколькими членами команды.
Откуда она об этом узнала? Я чувствую маленький ребяческий укол предательства. Люк или Элис что-то сказали? Дрю?
– Хочешь объяснить почему? – подсказывает Сандрин.
– Нужно убедиться, что у меня есть полная картина обстоятельств гибели Алекса, – я отвечаю ей таким же ледяным взглядом. – Это моя обязанность как доктора станции – проверить, что я расследовала каждую возможность, особенно, учитывая, что аутопсии не будет еще несколько месяцев.
Это противостояние, понимаю я. Одна коллега бросает вызов авторитету другой, и враждебное лицо Сандрин говорит мне, что она так же отчетливо это понимает, как и я.
– Твоя работа как доктора станции – лечить живых, а не разжигать слухи о мертвых.
– Моя работа, – медленно говорю я, – быть ответственной за благополучие всех здесь. Я должна убедиться, что ничего не проглядела. Это педантичность, Сандрин.
– Зачем ты отправила те снимки АСН? Алекса. Мы об этом не договаривались.
– Ты имеешь в виду те отметины на его лодыжках? – Слишком много льда в моем тоне, но мне плевать. Меня захлестнула вспышка злости и раздражения. – Ты отмахнулась от них, Сандрин. Ты просто решила, что это было самоубийство. Ты не приложила никаких усилий…
– А ты не думаешь, что если бы у АСН были какие-то подозрения, ты бы уже получила от них ответ? – перебивает меня начальница станции.
Я делаю паузу, раздумывая.
– Мне нужно быть уверенной, – добавляю я, зная, что проиграла спор.
Сандрин вдыхает и собирается ответить, когда ее рация издает сигнал. Она слушает несколько секунд, затем говорит в микрофон.
– Буду там через секунду.
Она смотрит на меня.
– Мне нужно идти. Мы еще обсудим это, Кейт, но пока держи свои домыслы при себе. Никакого разжигания слухов дальше, это ясно?
Она тянется в шкаф за столом и хватает связку ключей, затем проносится мимо.
Я стою, чувствуя себя ужаленной. Из ниоткуда прошлое врезается в меня: Бен и я, ссорящиеся в машине. Лес, дождь.
– Ты со мной расстаешься. – Утверждение, не вопрос. Которое он не опровергает.
Боль. Унижение. Как я этого не предвидела?
Не сейчас, Кейт, говорю я себе твердо, делая глубокий вдох.
Не сейчас.
Я поворачиваюсь, собираясь уйти. Потом колеблюсь. Взглянув на шкаф за столом Сандрин, я замечаю, что в спешке она оставила его открытым. Внутри него все оригиналы ключей к базе.
Я проверяю дверь, прислушиваясь. Никаких шагов или голосов.
Я обхожу стол и копаюсь в ключах. Нахожу нужный, с надписью «ЖЛ – Шкафчик 9» карандашом на этикетке. Я хватаю его с крючка и кладу в карман.
