Пенфолдс Грэйндж, вероятно, самое знаменитое вино Австралии. Хеншке Хилл оф Грейс хорошо знают любители качественных вин марки Aussie, а также основная масса любителей вина. Попробовать хотя бы одно из них считается большой удачей. А попробовать оба вида вина, как это удалось нам, – это невероятная роскошь. Все они, включая Торбрек Лейрд, считаются самыми дорогими винами марки Aussie и продаются по цене от 500 до 1 тысячи долларов за бутылку и часто находят свих покупателей на вторичном рынке. И хотя очевидно, что цена не является надежным индикатором качества, подобные заоблачные цены наверняка привлекут ваше внимание.
Но спор на нашем конце стола шел не о том, какое вино стоит дороже остальных и соответствуют ли все эти вина столь заоблачным ценам. Нет, обсуждение сосредоточилось на более фундаментальном вопросе. В каком из вин наиболее ярко выражена его суть? (Думаю, дегустация первоклассных вин в старой библиотеке в каждом из нас пробуждает философа!). И хотя Грэйндж и Хилл оф Грейс – оба отличные вина, но выражают слишком разные винные концепции, и в моей памяти моментально всплывают истории, связанные с ними. Если вино должно как-то заявить о себе, как и 80 бутылок из нашего списка, тогда что мне остается? Мне стоит лишь рассказать вам две истории, связанные с этими двумя винами, а дальше уж вам думать и принимать решение.
Смелая идея Макса и Сирила
С 1948 по 1975 г. Макс Шуберт был главным виноделом в Пенфолдс, в период огромных изменений в австралийском виноделии, к которым имел самое непосредственное отношение.
[79] Крепленые вина – отечественные «портвейны» и «херес» (сегодня мы не стали бы так называть эти вина) доминировали на винном рынке.
[80] Лучшие из этих вин были просто фантастическими (как и современные крепленые австралийские вина), но они вытеснили на второй план столовые вина, произведенные в традиционном европейском стиле.
[81]
В этих обстоятельствах руководство Шуберта ожидало, что он станет плясать под дудку рынка и производить как можно больше качественного крепленого вина. Но поездка в Бордо круто изменила его планы, и, вернувшись в Австралию, он занялся производством австралийского вина, которое смогло бы соперничать с величайшими винами Франции. Он производил вино в подвалах компании в Аделаиде начиная с 1951 г. и в конце концов был приглашен в штаб-квартиру компании в Сиднее в 1957 г., чтобы представить результаты своей работы совету директоров. Они продегустировали вино, обсудили между собой впечатления и приказали… закрыть проект! Это могло бы быть первоклассное вино (действительно, вино 1955 г. было особенным, как оказалось позже), но на тот момент рынку требовалась совсем другая винная продукция. На веб-сайте Пенфолдса появился комментарий критика, который попробовал вино и написал: «Шуберт, мои поздравления. Отличный сухой портвейн, который не купит ни один человек в здравом уме, не говоря уж о том, чтобы пить его». Грэйндж (или Пенфолдс Грэйндж Эримитаж, именно под этим названием он был известен много лет) был уничтожен.
«Шуберт, мои поздравления. Отличный сухой портвейн, который не купит ни один человек в здравом уме, не говоря уж о том, чтобы пить его».
Однако это не совсем так. Существенная разница между погребами в Аделаиде и штаб-квартирой в Сиднее дала Шуберту больше автономии, и это дало свои плоды. Он втайне продолжил работу над производством Грэйнджа, купажируя сорта из разных виноградников и регионов в поисках рецепта поистине великого вина. Когда члены правления винодельческой компании согласились снова рассмотреть результаты проекта в 1960 г. и попробовали вино, то изменили свое мнение. Что же произошло? А все дело в том, что Шуберт изготовил вина для долгосрочного хранения, и со временем они лишь изменили свои качества в лучшую сторону. Но и австралийский рынок тоже изменился, что и изменило ситуацию. Производство было «перезапущено», хотя на самом деле и не останавливалось. Пенфолдс Грэйндж стало получать призы и награды по всему миру и приобрело статус культового вина, который сохраняет и по сей день.
Новое видение Шубертом концепции вина и упорная решимость достойны восхищения, а его вина, несомненно, заслужили свой звездный статус. Но они отражали тогда и отражают сейчас очень необычную концепцию великого вина. И, конечно, внимания достоин и сам винодел, воплощающий эту концепцию, сначала Шуберт, а затем Дон Диттер, Джон Дюваль, с которым мы познакомились в Аделаиде), а таперь Питер Гаго. Эти виноделы каждый год создают разнообразные многозонные купажи и производят особенное авторское вино. Конечно, вино изготавливают из урожаев лучших виноградников, но неповторимым его делает мастерство винодела, и, разумеется, нельзя забывать о техниках того человека, с которого все и началось. Поэтому Роберт Геддес, всемирно известный магистр виноделия, начал свой анализ Грэйнджа 2008 г. (он присудил ему 97 очков, а окно употребления вина расширяется до 2040-го) и речь со слов: «Макс
[82] был бы впечатлен…»
[83]
Макс Шуберт был не единственным, кто считал, что качественные столовые вина, а не более популярные крепленые, станут двигателем австралийского виноделия в 1950-х гг. Винодел в четвертом поколении, Сирил Альфред Хеншке, также взял курс на изготовление вин в европейских традициях. В 1956 г. около двух третей вин Хеншке были креплеными, но к 1959 г. производство на 100 % состояло из столового вина. И как Хеншке удалось развить такой темп? Причина в том, что ему не надо было держать свою деятельность в секрете от подозрительного совета директоров в Сиднее. У него не было места, где можно было бы спрятаться, да и не от кого. Винодельня принадлежала семье Хеншке (и принадлежит сейчас), и Сирил, винодел в четвертом поколении, производил вина в Кейнтоне недалеко от Тананды, в долине Баросса, и имел непосредственное отношение к этому эксперименту
[84].
