– Ни один человек не способен сотворить такое с Мирандой.
– Человек с топором способен.
– И много кого ты на ярмарке видел с топором?
– За проулком, где обнаружили ее тело, открытое поле. Кто угодно мог там пройти и потом скрыться за территорией ярмарки, оставшись незамеченным. А за полем и вовсе лес.
– Поверить не могу. Ты же знаешь, что тут что-то нечисто. Знаешь, но пытаешься делать вид, что это неправда.
Ребята спорили шепотом, поскольку где-то внутри оба были согласны, что их беседа не касается ни офицеров Лопеза и Миллера, ни шефа Кристи. Эта троица сидела на противоположном краю комнаты и тоже тихонько переговаривалась.
– В этом городе мы всегда так поступаем, – отрезал Джейк. – Происходят жуткие вещи, а мы притворяемся, что все нормально. И забываем про них.
Лорен покачала головой:
– Не думаю, что теперь получится забыть. Что-то поменялось.
Юноша открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл обратно. Он выглядел обреченным, а потом проявилось и нечто другое – боль.
– Я не хочу помнить. Не хочу помнить Дженни такой.
– Я тоже не хочу помнить Миранду такой.
Глаза Лорен оставались сухими. Она поплачет потом, когда появится возможность излить свое горе без лишних свидетелей. А пока она сделает вид, что никакого комка в горле и боли в груди просто нет.
– Так вот, я хотел сказать, что если в лесу что-то и живет… Ладно, оно действительно там живет, – Джейк поднял руки, будто сдаваясь, – то худшее место, куда можно сейчас отправиться, – это призрачное дерево. Лорен, ради Бога, эта тварь тебе послание оставила.
Девочка опустила веки: вот лежит голова Миранды, пустые глаза широко распахнуты, рот открыт, а прямо сверху на стене шатра написаны слова.
– Я знаю.
– Если монстр, убийца или что-там-еще оставили бы мне личное послание, я бы не отправился выслеживать их в лесу, – проговорил юноша. – Я бы в тот же день сбежал из города.
– Не уверена, что получится. Никто не может отсюда сбежать. Это часть проклятия. А если и уехать, то придется вернуться.
Джейк, изможденный и бледный, выглядел напуганным.
– О чем ты? Мы неминуемо погибнем, и с этим ничего нельзя сделать?
– Возможно, я что-то и смогу изменить, – Лорен ощущала на пальце тяжесть подаренного Дэвидом кольца. Она нервно прокручивала его снова и снова.
– Что, ворвешься в лес с мачете наперевес и зарубишь монстра? Не смеши меня. Что бы ни происходило в этом городе, одной-единственной девочке этого не остановить.
– А почему нет? – в груди Лорен вскипал гнев. – Одна-единственная девочка всегда спасает мир во всех любимых фильмах Миранды…
На имени подруги она задохнулась и не смогла продолжить.
– Лорен.
– Нет. Я не могу тебе объяснить. Ты не поймешь.
У Джейка было много плюсов, но Лорен подумала, что рассказывать ему о том, что она ведьма – будет уже слишком. Она и сама в этом сомневалась, хотя уже успела сотворить кучу странных штук. Правда Лорен не очень-то умела контролировать свои способности или магию или как-это-еще-называется. Она не надеялась, что монстр в лесу просто подчинится ее приказу, как толпа на ярмарке.
Вдруг что-то прострелило девочку изнутри: будто заряд электричества пробежал по телу. Лорен вскрикнула – все в участке обернулись в ее сторону.
Бабушка.
– Нет! – закричала она. – Нет, нет!
Девочка вскочила и выбежала из участка прежде, чем кто-то смог ее остановить.
29
Толпа заполонила задний двор дома. Ее прекрасный аккуратный задний двор, оскверненный этими мертвыми девками.
Но сейчас мы все исправим.
Никто ничего не говорил. Даже не перешептывался. В воздухе царила атмосфера общего согласия, решимости совершить то, что необходимо.
Никто не удивился, когда увидел, что рядом с крыльцом сложены факелы. Она и сама не удивилась, хотя и не помнила, чтобы их туда клала.
Факелы были не как в кино – не кривые сучья с подожженными концами. Нет, это были факелы вроде тех, что люди ставят летом на патио, чтобы притворяться, будто они отдыхают на Гавайях или что-то в этом духе. Рядом лежала огромная коробка спичек.
Миссис Шнайдер взяла ее в руки и чиркнула первой спичкой.
30
Алекс увидел, как Лорен выбежала из дверей, а за ней Джейк.
«Черт возьми», – выругался полицейский и бросился следом.
Алекс, Миллер и Кристи вполголоса обсуждали, как защитить Лорен, поскольку было весьма очевидно, что основной целью всего происходящего являлась именно она.
И тут эта цель вылетела из полицейского участка прямо в ночь, ни капли не переживая о своей сохранности.
Алекс выбежал на дорогу и огляделся по сторонам, но ребят уже не было. Словно их пришельцы лучом света унесли, как в том фантастическом шоу, которое Вал иногда смотрела по телевизору в повторе: там еще какие-то космические корабли и люди путешествуют по вселенной и встречаются с инопланетянами в качестве послов доброй воли – что-то в этом духе.
– Черт! – выругался полицейский. Можно попробовать выбрать одну из сторон и бежать туда в надежде случайно наткнуться на Лорен и Джейка, либо сесть в машину и покататься в округе.
Миллер и Кристи вывалились из дверей участка, как раз когда Алекс заходил обратно.
– Куда они побежали? – спросил шеф.
– Понятия не имею. Сейчас возьму патрульную машину и поищу.
– Я с тобой, – вызвался Миллер.
– Лучше не надо, – Алекс посмотрел на Кристи. – На фоне ярмарки, убийства и прочей фигни, которая обычно происходит по субботам, у нас и так не хватает рук.
Начальник кивнул:
– И ты мне тоже можешь еще понадобиться.
Алекс бросил взгляд на наручные часы:
– Давайте через полчаса? Я съезжу к ней домой, к ее бабушке и, может, еще в пару мест.
– Будем надеяться, что убийца Миранды за это время не схватит Лорен, – мрачно подытожил Кристи.
Да тебе какая разница? Ты просто опять сделаешь вид, что ничего не произошло, как и раньше.
Хотя Алекс больше не был в этом уверен. После статьи про убийства в «Чикаго Трибьюн» кто-то даже обсуждал ее на улице. А на ярмарке полицейский услышал, как одна парочка упомянула «других девочек». И Кристи выглядел – как бы сказать? – более живым, чем обычно. Так что, возможно, он вырвался из хватки мэра Тохи.
«Но в Смитс Холлоу в любом случае происходят не только убийства, – подумал Алекс, выходя на задний двор полицейского участка, чтобы взять машину с небольшой парковки. – Нормальные люди не ведут себя как тогда на ярмарке».
