– Василий Васильевич, – сказал один из «спецов», – подполковник Михайлов очень недоволен вашим опрометчивым поступком и надеется, что сегодняшнее происшествие станет для вас хорошим уроком.
Я не стал перечить, потому что на слова Михайлова мне нечего было возразить. Вместо этого представил «градусникам» капитан-лейтенанта Лукина. Те уставились на него, словно увидели мамонта, неспешно прогуливающего по Невскому. О Лукине, точнее, о его приключениях, они много читали.
– Дмитрий Александрович, – сказал я Лукину. – Я был бы очень благодарен, если бы вы посетили мое скромное жилище в Кордегардии. Я хотел бы о многом с вами переговорить. Мне известно, что в данный момент вы ждете нового назначения. Корабль «Рафаил», командиром которого вы станете, сейчас даже не спущен на воду и будет готов к выходу в море лишь через год. Я надеюсь, что вы будете не против принять участие в одном опасном деле. Нам бы очень пригодилась ваша сила и умение биться с врагом в рукопашной.
– Да, но… – начал было Лукин, но я перебил его:
– Я обещаю вам, что вопрос о вашей новой службе я сегодня же решу с государем. И знайте – свои слова я на ветер не бросаю…
10 (22) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Ревель.
Подполковник ФСБ
Баринов Николай Михайлович.
РССН УФСБ по Санкт-Петербургу
и Ленинградской области «Град»
Сегодня я решил снова прогуляться по Ревелю и его окрестностям в сопровождении капитан-лейтенанта Крузенштерна. Следовало провести очередную рекогносцировку будущего места сражения с британцами. Крузенштерн, как человек, проживший в этом городе не один год, даст мне пояснения, а заодно расскажет о себе. Кстати, мы с Иваном Федоровичем уже успели подружиться и перейти на «ты».
– Знаешь, Николай, – с улыбкой произнес Крузенштерн, – судьба человека порой бывает настолько удивительной, что только диву даешься. Вот, например, мой дед, Эверт Филипп. Он был подданным шведской короны и, когда началась война между Швецией и Россией, служил в армии короля Карла XII. В 1701 году, в сражении у мызы Эрестфер с войсками генерала Шереметева, он, будучи подполковником, попал в плен. Вместе с другими шведскими пленными его отправили в Сибирь. Там, в небольшой деревушке неподалеку от Тобольска, дед прожил двадцать два года. Он до самой смерти с благодарностью вспоминал русских людей, которые помогали чем могли пленным и относились к ним по-человечески.
– А что с ним стало потом? – поинтересовался я.
– После заключения Ништадтского мира, согласно его статьям, пленных отпустили. Дед вернулся домой. Но принадлежавшая ему мыза в Эстляндии, как и сама Эстляндия, стала по тому же мирному договору русской. Деду пришлось восстанавливать разрушенную войной мызу. Он женился, и жена его, моя бабушка, Ева Кристина Мария фон Пайкуль, родила ему пятерых детей. Их старший сын Иоганн Фридрих и стал моим отцом.
– Да, интересная история, – вздохнул я. – А у тебя осталась родня в Швеции?
– Осталась, – Крузенштерн хитро посмотрел на меня. – Брат моего деда, Адольф Фридрих, тоже служил в армии короля Карла XII. В чине полковника он погиб в 1713 году в сражении с русскими у реки Пяль-кане. У него осталось пятеро детей, один из которых, Мориц Адольф, стал адмиралом шведского флота.
– Вот как! – удивился я. – И ты ни разу не встретился с кузеном твоего отца?
– Хвала Господу, – улыбка исчезла с лица моего собеседника. – Не забывай, что я, будучи еще юным мичманом, на корабле «Мстислав» участвовал во многих сражениях русско-шведской войны. И с адмиралом фон Крусеншерна – так на шведский манер звучит наша фамилия – я мог бы встретиться только как с врагом моего отечества. А вот с сыном его – с полковником Морицем Соломоном – я бился во время сражения у Гогланда. Но, Николай, – видимо, Крузенштерну не очень была по душе тема, которой мы коснулись, и он решил ее сменить, – давай оставим пока в покое моих предков и подумаем, где именно адмирал Нельсон может высадить своих головорезов.
– Я полагаю, что вряд ли он их высадит прямо на причалы Ревеля. Там стоит немало пушек, да и артиллерия русских кораблей перетопит шлюпки с десантом еще до того, как они успеют подойти к берегу.
– Это так, – кивнул Крузенштерн. – Со стороны островов Большой Карлос и Малый Карлос высадка маловероятна. Там тоже имеются береговые батареи, да и свои большие корабли Нельсон поведет с другой стороны. Хотя… Британский адмирал азартен и любит рисковать. Остается лишь берег справа от города и порта. Что у нас там?
Я взглянул на карту. Вот парк Екатериненталь
12 с заброшенным дворцом императора Петра I. В парке находится возвышенность, именуемая местными жителями Лысой горой. Здесь же, неподалеку, находится мануфактура купца Христиана Фрезе. Место на горе весьма удобно для наблюдения за заливом. Но для высадки десанта оно не совсем подходит – британские корабли не смогут поддержать своих морских пехотинцев – им придется стрелять снизу вверх, что для кораблей весьма затруднительно. Да и десант вынужден будет пробиваться через парк, где за каждым деревом англичан может поджидать русский егерь со штуцером в руках.
Я изложил свои сомнения Крузенштерну, и тот со мной согласился.
– Наши наблюдатели, – сказал он, – успеют обнаружить высадку еще до ее начала. Расстояние от города до парка небольшое, и егеря быстро подойдут к месту высадки. Нет, Николай, я думаю, что британцы выберут для высадки совсем другое место.
Снова взглянув на карту, я ткнул пальцем в окрестности монастыря Святой Бригитты.
– Скажи, Иван, а могут они высадиться здесь?
Крузенштерн посмотрел и наморщил лоб.
– А что, место вполне подходящее. Берег тут пологий, шлюпки с десантом могут спокойно подойти и высадить солдат. Ни батарей, ни укреплений нет. Есть небольшая деревенька Мариенталь, в которой живут в основном эсты. Рядом развалины монастыря – с моря неплохой ориентир для высадки. Послушай, Николай, я думаю, что неплохо бы послать в эти места разведчиков, чтобы разузнать у местных обывателей, не появлялись ли здесь чужие люди. Ведь англичане наверняка тоже внимательно исследуют окрестности Ревеля. И их лазутчики рыщут вокруг города в поисках подходящего места для высадки.
– Ты прав, Иван. Только сделать все следует аккуратно, чтобы не насторожить британцев. Ведь у них должны быть свои люди среди местных жителей. Вернемся в Ревель – и я озабочу этим тех, кто у нас занимается разведкой. А пока, если ты не против, давай съездим в этот самый Мариенталь. Надо все увидеть своими глазами.
– Нет, Николай, конечно, я не против. К тому же давненько я не был там. Мне хочется еще раз взглянуть на знакомые с детства места.
10 (22) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Окрестности Ревеля.
