– Там тебя могли бы услышать. – Лицо говорившего было закрыто маской с прорезью для глаз и рта, но я узнал его голос – это был майор с труднопроизносимой русской фамилией. – Здесь же нет никого, и море шумит. Никто нас не услышит и не увидит. А если кто и заметит, то ты можешь сказать, что тебя прихватил патруль ночной стражи – теперь такие патрули ходят по ночам по городу. Но ты сунул им по монете, и они отпустили тебя. Тебе поверят – местные стражники весьма падкие на подношения. Кстати, лестница твоя на месте – разве что мы ее чуть получше припрятали.
– Хорошо, теперь мне все более-менее понятно.
– Так что тебе Виконт сказал про побег?
– Моя задача – дунуть вот в эту штуку, – я показал ему манок на утку, – когда я прислоню лестницу к бойнице. После того, как последний моряк спустится вниз, я должен отвести их всех в штаб-квартиру Виконта.
– Возьмешь вот это, – мне вручили что-то вроде маленькой подзорной трубы на ремешке. – Попробуй сейчас.
В окуляр я увидел своих собеседников. Правда, их силуэты были слегка размыты и окружены каким-то зеленоватым свечением, но мог четко разглядеть все – я видел даже прорези на их масках.
– Ты сможешь с помощью этой штуки узнать сержанта Смита?
– Наверное, смогу.
– Когда ты увидишь его, то нажми на эту кнопку, – «пятнистый сунул мне в руку черную трубку. – Только при этом стекло надо направить в противоположную сторону от башни.
Я нажал на кнопку, но ничего не произошло, только «пятнистый» снова кивнул мне головой и сказал, что я все сделал правильно.
– Как ты понимаешь, этого Смита нам придется пристрелить. После того, как поднимется тревога, желающих бежать уже не найдется. Ты же положи все то, что мы тебе сейчас дали на землю у стены – только аккуратно положи, это вещи ценные и хрупкие – после чего с теми или с тем, кто успел раньше Смита спуститься по лестнице, ступай туда, куда тебе велел Виконт.
– Понятно. Я сделаю все, как вы сказали.
– И еще. Если что-либо пойдет не по плану, то снова нажми на эту вот кнопку и сделай несколько кругов рукой. Мы будем рядом и сможем тебе помочь.
Далее все произошло так, как сказал «пятнистый» майор. Я прислонил лестницу к бойнице, которую утром указал мне Виконт, и дунул в манок. Раздалось вполне натуральное утиное кряканье. На лестнице появилась человеческая фигура. В зеленом свечении она была хорошо видна, и потому я сразу понял, что это абсолютно незнакомый мне человек. Зато во втором беглеце я сразу узнал Смита. Подав сигнал трубкой – я старательно сделал все, чему меня учил майор – стал ждать, что будет дальше. А дальше где-то неподалеку раздался выстрел, и сержант, словно спелая груша, шмякнулся с лестницы на землю.
Тот же, кто спустился на землю до него, испуганно заметался, а потом помчался прочь со всех ног, громыхая грубыми матросскими башмаками по мостовой. Я аккуратно положил оба прибора у крепостной стены и побежал за ним следом. Тот, похоже, не зная города, просто старался удрать подальше от своей тюрьмы. Несколько раз он спотыкался и падал, один раз он напоролся на компанию людей с собакой, которая его облаяла. Скоро беглец выбился из сил и, поскользнувшись на мокром булыжнике, упал ничком на землю. Я не спеша подошел к нему и, присев на корточки, шепнул:
– Приятель, я вижу, что тебе нужна помощь. Доверься мне. Я отведу тебя в безопасное место, где тебя накормят и спрячут от русских ищеек.
Беглец встрепенулся, кряхтя поднялся с земли – похоже, что при падении он разбил колено – и, прихрамывая, послушно пошел за мной. Немного отдышавшись, он спросил:
– Кто вы и почему вдруг решили мне помочь?
– Я англичанин и считаю, что мы всегда должны помогать своим соотечественникам, оказавшимся в беде.
Беглец покосился на меня и, сомнением в голосе произнес:
– А мне почему-то кажется, что вы не англичанин, а житель бывших английских колоний в Америке.
– Вообще-то я ирландец из Баллимины, еще в молодости эмигрировал в Бостон.
Мой спутник резко остановился и спросил меня:
– А где вы жили в Баллимине?
Я замялся, потом сказал, решив, что такая улица в том ирландском городишке наверняка есть:
– На Черч-стрит.
– Ага. Это та, что у порта?
– Именно там.
Беглец снова остановился и произнес с издевкой:
– Похоже, что вы ни разу не были в Баллимине. Вам разве неизвестно, что этот город находится на расстоянии пятнадцати миль от моря? Да и акцент ваш совсем не похож на тот, на котором говорят янки. Вы, скорее всего, откуда-нибудь с Юга. Одна из Каролин, наверное, либо Джорджия?
Вот дела! Почему так получается – поможешь человеку, а он тебе вместо благодарности готов подложить свинью. К такому повороту событий я не был готов. Что делать-то теперь? Может быть, избавиться от этого чересчур умного парня? Ведь он может запросто сдать меня Виконту. Скажет, что я не тот, за кого я себя выдаю. А может, и не скажет?
Мой спутник, словно читая мои мысли, сказал примирительно:
– Или я сильно ошибаюсь, или вы – не тот, за кого вы себя выдаете. Похоже, что вы здесь играете против британцев. В таком случае я на вашей стороне – ненавижу угнетателей моей родины, которые нас, ирландцев, за людей не считают. Так что можете быть спокойны – я вас не выдам.
– А ты, парень, сам-то кто?
– Я вот как раз родом из той самой Баллимины. Зовут меня Джон МакКриди. Был матросом на купце, успел побывать и в Бостоне, и в Чарльстоне, и в Нью-Йорке, и в Филадельфии. А год назад меня схватили в кабаке в Портсмуте и силой заставили служить на корабле Его Величества. Англичан, как я уже сказал, не люблю, ведь моя мама была католичкой, и над ней – и надо мной – издевались, сколько я себя и ее помню. Отец же мой погиб в море, когда мне было всего два года. У моей мамы и акцент, и манера говорить типично ирландские, и для протестантов я – пэдди
23. И хоть фамилия моя шотландская, но я всегда считал себя ирландцем.
– Хорошо, – я наконец принял окончательное решение. – Для человека, к которому мы идем, вы – ирландский шотландец-протестант
24. Про побег ты можешь рассказать этому человеку все, как было на самом деле, кроме, конечно, этого нашего с тобой разговора. А что будет дальше – посмотрим.
16 (28) апреля 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Патрикеев Василий Васильевич,
