И что самое главное – надо будет как-то наладить контакт с новыми людьми из окружения императора Павла. Буду ждать сообщений от Дюрока, есть надежда, что он расскажет мне об этих людях…
20 мая (1 июня) 1801 года.
Санкт-Петербург.
Патрикеев Василий Васильевич,
журналист и историк
Получив сообщение от Игоря Михайлова о том, что произошло в Митаве, я не стал спешить с докладом о нем царю. Во-первых, следовало на месте разобраться – что это было. Одно дело, если просто чисто личная разборка между горячими французскими парнями, и другое дело – покушение на убийство, густо замешенное на политических интригах. Во-вторых, надо тщательно расспросить выжившего куафера, чтобы тот рассказал нам все о себе. Похоже, что он работал на нашего будущего союзника – Наполеона Бонапарта.
Сама принадлежность мсье Маршана к спецслужбам иностранного государства криминалом не являлась. В конце концов, такие люди были, есть и будут – без агентов (шпионов) ну никак не обойтись. Другое дело, требовалось узнать, что именно интересовало Наполеона.
Я не очень люблю все эти штучки-дрючки в стиле Иоганна Вайса. Поэтому мне захотелось посоветоваться обо всем с Бариновым, который вслед за Игорем Михайловым волею царя из подполковников стал генералом. Николай остался в Питере «на хозяйстве» и занимался у нас разведкой-контрразведкой.
– Приветствую, Василий Васильевич, рад вас видеть, – любезно встретил меня Баринов. – Вы, наверное, по поводу поножовщины, случившейся в Митаве?
– О ней самой, Николай Михайлович. Вам не кажется, что посольство наше постепенно превращается в какой-то вестерн? И это всего лишь начало – а что будет к концу его?
– Мы постараемся, чтобы ничего страшного не произошло, – усмехнулся Баринов. – Не сегодня-завтра наши ребята окажутся в Пруссии, где подобные разборки не популярны. Это в Курляндии, которую матушка Екатерина де-юре присоединила к Российской империи лишь в марте 1795 года, царит полная анархия, усугубленная всевластием местных баронов. Правда, Павел за время своего правления попытался навести порядок в бывших вотчинах Биронов. Но, видимо, до полного орднунга
64 там еще далеко. А вот в Пруссии… По нашей договоренности с Берлином, на границе наше посольство должен встретить почетный эскорт, который одновременно будет выполнять функции охраны. Думаю, что агенты британцев или роялистов вряд ли рискнут напасть с оружием на наше посольство.
– Полагаю, что не рискнут. Хотя, помимо пальбы в стиле Дикого Запада, существуют и другие способы совершения терактов. К примеру, повозка, загруженная бочками с порохом, вроде той, которая бабахнула в прошлом году на улице Сен-Никез. Правда, Наполеону повезло – он уцелел.
– Николай Михайлович, – я внимательно посмотрел на Баринова, – а не повторится ли нечто подобное здесь – в Петербурге? Ведь смерть императора Павла будет означать крушение всех планов Бонапарта на совместный Индийский поход.
– Василий Васильевич, – вздохнул Баринов. – Мы тут землю роем, ищем британскую агентуру, которая могла бы совершить цареубийство. И кое-что уже накопали.
– Британцы? – спросил я.
– И они, конечно. Но, как ни странно, полным-полно и русских, которые ненавидят императора и готовы убить его. После ареста заговорщиков из компании Палена и Зубовых недовольные Павлом на время притихли. А сейчас, получив щедрые субсидии из Англии, они снова зашевелились. Мы тут с Аракчеевым ведем разработку сразу нескольких групп потенциальных цареубийц. Еще немного, и мы реализуем оперативную информацию и задержим всю эту шайку-лейку.
– Император в курсе происходящего?
– Пока ему доложено все лишь в общих чертах. Я посоветовался с графом Аракчеевым, и мы решили положить на стол Павла «подколотый, подшитый материал».
– Смотрите, Николай Михайлович, не заиграйтесь. Павел по натуре своей весьма подозрителен и не любит, когда происходит что-то важное без его ведома.
– Ничего, Василий Васильевич, как говорят в таких случаях: «победителей не судят». Я побаиваюсь совсем другого – как бы заговорщики, почувствовав опасность, не попытались форсировать события и совершить покушение на императора досрочно.
– Это вполне может быть, – кивнул я. – Постараюсь вам помочь и своевременно сообщать вам всю поступающую ко мне информацию. Только, как мне кажется, агентура наших врагов постарается совершить теракт против нашего посольства в Кёнигсберге. Для них это способ убить одним выстрелом двух зайцев – все провернуть так, чтобы поссорить между собой Россию и Францию. И если наше предположение о том, что на рандеву инкогнито может оказаться и сам Бонапарт, верно, то может произойти то, что англоязычные называют «лаки шот» – удачный выстрел. Под общий замес угодит и пока еще не состоявшийся император Франции.
– Этого нам еще не хватало! – воскликнул я. – Если такое случится, нам не сносить головы. Император нам этого не простит. Да и все в этом мире пойдет наперекосяк. Инглизы стравят европейцев между собой, и произойдет нечто вроде второго издания Семилетней войны. Тогда русские воевали с пруссаками, а те били австрийцев и французов. А пенки сняли британцы.
– Я все прекрасно понимаю, Василий Васильевич, – кивнул Баринов. – Потому-то мы делаем все, чтобы этого не случилось. А вот как все у нас получится – о сем знает один лишь Господь…
21 мая (2 июня) 1801 года.
Тильзит. Пруссия.
Генерал-майор Михайлов Игорь Викторович
Вот мы и в Пруссии. Перемещение через границу Российской империи произошло буднично, без особой помпы. Выехав утром из Таурогена, который лишь в 1793 году стал российским, мы последовали в направлении Тильзита. Места эти были историческими. В Таурогене в декабре 1812 года генерал Иван Дибич (сейчас он служит прапорщиком в Семеновском полку) подписал конвенцию с прусским генералом Йорком, командовавшим корпусом, входившим в состав французских войск, действовавших на Рижском направлении, о том, что пруссаки объявляют себя нейтральными и «более не будут препятствовать проведению операций русской армии».
С Йорком, который в данный момент командует егерским полком, мы вряд ли увидимся. А вот с другим прусским героем войны с Бонапартом нам предстоит встретиться в самое ближайшее время. Как нам стало известно, на границе нас должен встретить почетный эскорт, командует которым генерал-майор Блюхер. Тот самый, который фактически выиграл битву при Ватерлоо. Генерал уже не молод, но полон задора и огня, как это и положено человеку, прослужившему почти тридцать лет в полку прусских «Черных гусар».
Я знал, что Блюхер уже успел сразиться с французами на Рейне во время Войны Первой коалиции. С той поры он недолюбливал французов, зато хорошо относился к русским. Видимо, поэтому генерала отправили встречать и сопровождать наше посольство.
