– А как же он тогда сумел добиться таких успехов в тайных делах? – спросил Павел. – Или у него имеется врожденная склонность к ремеслу шпиона?
– Не без этого, ваше величество, не без этого, – вступил в разговор Николай Баринов. – Хотя вернулся сэр Вильсон не с увеселительной прогулки – он был прикомандирован к британской армии, сражавшейся в Египте с французами. Кстати, мы вычислили его по южному загару, который Вильсон получил в стране пирамид.
– И еще, государь, – добавил я, – в Египте Вильсон служил вместе с другим нашим недругом – сэром Сиднеем Смитом, сражавшимся с нашим флотом во время войны со шведами.
– Это весьма любопытно, – покачал головой Павел. – А не кажется ли вам, господа, что и этот самый Сидней Смит может начать тайную войну против нас. Он ненавидит Россию и с большим удовольствием постарается сделать нам какую-нибудь гадость.
– Вы правы, государь, – согласился Баринов. – Неплохо было бы навести справки о местонахождении Сиднея Смита. Но давайте вернемся к Вильсону. Как вы считаете, неплохо было бы отловить сего шпиона и тайно доставить его в Петербург? Я могу направить в Кёнигсберг дополнительную спецгруппу, целью которой станет сэр Вильсон.
– Надеюсь, господа, – Павел подозрительно покосился на нас, – вы не собираетесь убивать этого человека?
– Нет, ваше величество, – Николай честнейшими глазами посмотрел на императора. – Зачем его убивать. Он нам нужен живым и телесно неповрежденным. Нас интересует информация, которой он обладает. А что нам может рассказать покойник?
– Ну, если так, то тогда я не против, – согласился Павел. – Поручаю это дело вам, Николай Михайлович. Если вам понадобится помощь – просите ее у меня. Я сделаю все, чтобы вам сопутствовал успех! С Богом!
22 мая (3 июня) 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Майор ФСБ Никитин Андрей Кириллович.
РССН УФСБ по Санкт-Петербургу
и Ленинградской области «Град»
Как там поется в известной песне: «Лишь только бой угас, звучит другой приказ, и почтальон сойдет с ума, разыскивая нас». Правда, почтальон в этой реальности нас, естественно, не найдет, но на службе императора Павла Петровича нам скучать и в самом деле не приходится.
Это я к тому, что сегодня утром вызвал меня к себе наш командир, Николай Михайлович Баринов, которого язык уже не поворачивался называть Паном. Все ж, как-никак, он теперь целый генерал. Правда, шеф намекнул мне, что и мне скоро предстоит сменить майорские погоны на полковничьи. Это пока за Ревель. А за то дело, которое он собирается мне поручить, царь-батюшка расщедрится и присвоит мне генеральский чин.
– Ты ведь, Андрей, знаешь, – сказал Баринов, – у Павла люди умные быстро делают карьеру. Впрочем, случается, что и наоборот… Но, как мне кажется, нам опала не грозит. Наших орлов император собирается использовать по полной. Так что мотай на ус.
– Понятно, – произнес я, хотя мне ничего еще не было понятно. – Нам надо будет куда-то ехать?
– Да, тут «канцлер» (так мы в шутку называли теперь Василия Васильевича Патрикеева) решил, что группе Михайлова, которая отправилась в Кёнигсберг, срочно требуется подкрепление.
– А что случилось-то? Инглизы готовят нападение на наше посольство?
– Не исключен и такой вариант. Во всяком случае, исходя из серьезности тех, кто начал работу против наших ребят, можно предполагать и возможность силового захвата Михайлова и Ростопчина. А этого ни в коем случае нельзя допустить. Так что готовься, Андрей, и сам прикинь, кого ты возьмешь с собой. Только учти – больше двух человек я тебе не дам. Не исключено, что недруги царя решат взять реванш за провал мартовской авантюры.
После разговора с Бариновым я стал ломать голову, кого же мне лучше прихватить в прусский вояж. Все мои ребята неплохо подготовлены, у каждого немалый боевой опыт. Вот, к примеру, Денис Мечников. Прекрасно стреляет, сообразителен, может импровизировать в ходе операции. К тому же он вполне сносно владеет французским языком, знает немного польский. Решено – беру Меча и Сильвера.
Но нас троих будет мало. А что, если взять с собой Крузенштерна? Похоже, что будущему мореплавателю очень понравились наши приключения с пальбой и драками. Парень он физически крепкий, храбрый. К тому же, как опытный моряк, он может нам пригодиться. Вполне вероятно, обратный путь всей нашей компании будет проходить по морю. Тут без Ивана Федоровича просто никуда.
Конечно, Крузенштерн может и отказаться от участия в нашей миссии. Ведь у него в самое ближайшее время должна состояться свадьба. А что, если пообещать его суженой место при дворе императора? Я не думаю, что Павел будет против. Во фрейлины госпожу Крузенштерн, конечно, не возьмут
67, но статс-дамой, пусть и не императрицы, а, скажем, великой княжны, она вполне может быть. Синее придворное платье с золотым шитьем будет ей к лицу.
Да, надо еще попросить у генерала Багратиона дать нам несколько егерей из числа тех, кто порасторопнее и поумнее. Они, если что, будут изображать слуг. И неплохо бы переговорить с нашим ревельским приятелем Гансом. Он неплохо себя показал во время боевых действий против эскадры адмирала Нельсона. Да и во время транспортировки выловленных со дна ревельской бухты сокровищ Ганс держался молодцом. Он пока еще находится в Питере, улаживая какие-то свои дела. Есть у меня, однако, подозрение, что дела сии в какой-то степени связаны с нарушением российских законов. Но, в конце концов, они не направлены против императора. Ведь все мы в чем-то грешны. Зато Ганс, как я понял, имеет множество полезных знакомств среди балтийских контрабандистов. И, вполне вероятно, помощь его во время нашего довольно рискованного вояжа будет нелишней.
Сказано – сделано. Озадачив Меча и Сильвера, я послал курьера с запиской к Крузенштерну, предложив Ивану Федоровичу срочно со мной встретиться. Тот прислал мне с курьером ответ, назначив мне рандеву в «Гейденрейхском трактире город Лондон имянуемом» на углу Невского и Большой Морской. Я знал это заведение – оно располагалось в четырехэтажном доме, который был своего рода постоялым двором. К указанному в записке времени я там и появился.
Иван Федорович уже ждал меня. Мы заказали по ростбифу и чай с выборгскими кренделями. Ростбиф был поджарен на английский манер – с кровью. К нему подали английский же пудинг из муки и яиц. Похоже, что Крузенштерн за время, проведенное в Англии, привык к тамошней пище. Впрочем, ростбиф оказался вкусным, как и чай с кренделями. Утолив голод, мы немного поболтали о погоде, после чего я приступил к разговору о том, ради чего, собственно, мы и встретились.
Надо сказать, что долго уговаривать Ивана Федоровича не пришлось. А когда я намекнул на щедрую государеву награду и возможность его будущей супруге стать придворной дамой, он дал согласие принять участие в некоем опасном деле за пределами России. Мы договорились встретиться завтра в Кордегардии, где Василий Васильевич Патрикеев более подробно разъяснит Крузенштерну, куда и зачем нам предстоит отправиться.
