— И в течение дня с вами никто не связывался? — спросила Чарли. — В смысле — до того, как прибыли наши коллеги?
— Нет.
— Я просто хотела убедиться, что вы не стали ничего предпринимать без нашего участия, — объяснила Чарли, пытаясь истолковать при этом выражение лица Густава. Он без сомнений из тех, кто привык брать на себя командование и действовать по своему разумению. В глубине души она очень надеялась, что он не будет сейчас применять эти свои качества.
— Есть ли у вас враги? — продолжала Чарли. — Возникали ли в последнее время какие-нибудь конфликты?
— Обо всем этом нас уже расспрашивали ваши коллеги, — ответил Густав. — Вы что, не общаетесь друг с другом?
— На некоторые вопросы вам придется ответить снова, — сказала Чарли.
— У нас нет врагов. Во всяком случае, мы о таких не знаем.
— Мой муж очень успешный человек, — проговорила Фрида, словно Густава в помещении не было. — Он… он со многими рассорился.
— Не думаю, чтобы моя работа имела отношение ко всему этому, — заметил Густав.
— Это правда? — спросила Чарли. — Что вы со многими рассорились?
— Всего лишь сделки, — ответил Густав. — Ничего серьезного.
Очевидно, ему хотелось сменить тему.
— Вы не могли бы рассказать о своей работе? — попросил Андерс.
— Я управляю компаниями совместно с Давидом. Наш последний проект — создание сайта в России, где можно было бы продавать и покупать подержанные вещи. Но полгода назад мы его продали. Тогда мы и вернулись из Москвы.
— Вы долго прожили в Москве?
— Около года, — ответил Густав.
— И там ничего не произошло? Я имею в виду — когда дела пошли не так или чего-нибудь такого…?
— Дела шли отлично, — ответил Густав. — А что значит «чего-нибудь такого»? Что вы имеете в виду?
— Не знаю, — ответил Андерс. — Просто пытаюсь узнать как можно больше, чтобы помочь вам.
Его прервала Фрида, которая разрыдалась.
Чарли положила руку на плечо Фриды и заглянула ей в лицо.
— Фрида, — сказала она. — Мы сделаем все, чтобы найти Беатрис. Я понимаю, что этот страх и эта боль невыносимы, но…
— Я не должна была оставлять ее спать на улице, — пробормотала Фрида. — Я должна была…
— Многие оставляют детей спать на улице, — сказала Чарли, хотя понятия не имела, так ли это.
— Я… мне холодно, — пробормотала Фрида.
— Густав, — сказал Андерс, — вы не могли бы принести кофту или плед?
Густав кивнул и исчез.
— Она не спит, — прошептала Фрида, когда Густав удалился. — Она не спит по ночам и только урывками днем, если не дать ей спать в коляске на улице. Поэтому я оставляю ее там. Я так устала. Я…
Густав вернулся назад с кофтой, которую накинул на плечи Фриды.
— Я не выдержу, — прошептала Фрида. — Это невыносимо.
— Понимаю ваши чувства, — кивнула Чарли, — но…
— У меня больше нет детей, — проговорила Фрида. — У меня нет семьи кроме нее. Больше мне не для кого жить.
Чарли хотела сказать что-нибудь утешительное, но все, что приходило на ум, казалось таким плоским. «Нет семьи», — подумала Чарли. Фрида имела в виду ту семью, в которой родилась — умерших родителей и брата, идущего по тому же пути? Но ведь у нее есть Густав… или как? Разве она не считает мужа своей семьей?
У Чарли зазвонил телефон — неизвестный номер. Извинившись, она сказала, что должна ответить. Выйдя из комнаты и приняв вызов, она поняла, что это реклама, но вместо того, чтобы сразу положить трубку, как обычно делала, стала слушать и отвечать «угу» на предложение о каком-то выгодном кредите. Она прошла мимо стены, увешанной черно-белыми свадебными фотографиями в рамке — счастливая улыбающаяся Фрида и серьезный Густав рядом с ней. А затем — шутливый снимок, видимо, призванный изображать озорство и импровизацию: Фрида запахнулась в фату, как в плащ, а за ней Густав в позе просителя.
Пройдя дальше по дому, Чарли заглянула в детскую комнату. Обстановка была выдержана в тех же тонах, что и весь дом — бежевый, белый и серый, с небольшими вкраплениями розового. В одном углу стояла треугольная детская палатка, в другом — качалка-лошадка, везде большие мягкие звери и игрушки. Чарли оглядела плакаты на стенах — цифры и буквы в виде забавных зверюшек, а также рамка с текстом. Подойдя ближе, девушка увидела, что это то самое стихотворение, которое она видела в Инстаграме Фриды, но только все целиком:
Неужели дитя я держу на руках
И в глазах его вижу себя,
Отражается небо в блестящих волнах,
И от солнца нагрета земля?
Что за время сейчас и какой нынче год,
Кто мне скажет, как имя мое?
Звонкий смех на губах у малютки живет,
Только как же обрел я ее?
Я живу, я живу! Я стою на земле.
Что же раньше было со мной?
Мне ждать пришлось миллионы лет.
13
Когда они вышли из дома Пальмгренов, Чарли заметила за углом гаража какую-то тень.
— Стой! — крикнула она, увидев, как женщина кинулась бежать по дорожке от дома.
Но женщина не остановилась, вместо этого она выбежала на дорогу. Длинная красная юбка порхала вокруг ног. Чарли легко догнала женщину и крепко схватила ее за руку.
— Почему ты убегаешь? — строго спросила Чарли.
— Прости, — ответила женщина с акцентом. — Я не люблю, когда на меня кричат.
— Что ты тут делаешь?
— Ты не могла бы, пожалуйста, отпустить меня, — попросила женщина.
Чарли ослабила хватку. Она легко догонит женщину, если та снова постарается убежать.
— Я там убираю, — сказала женщина, указывая на дом. — Я слышала, что случилось, и я… я просто хотела прийти помочь, но потом почувствовала, что не хочу заходить в дом и…
— Ты не должна была убегать, — строго сказала Чарли.
— Нет, прости.
— Как тебя зовут?
— Амина, — ответила женщина. — Амина Халиль.
— У тебя есть удостоверение личности?
Амина покачала головой.
— Нам нужны твои контактные данные и личный номер, — сказала Чарли. — И еще я хочу, чтобы ты пошла с нами в дом — чтобы Фрида и Густав подтвердили нам, кто ты.
Когда Амина вошла в кухню и увидела Фриду, то начала что-то бормотать себе под нос на арабском языке. Бормотание становилось все быстрее и громче. Фрида поднялась и шагнула к Амине.
