— Ужасно, — прошептала Амина. — Ужасно.
Это было трогательное зрелище — хорошо одетая Фрида и Амина в застиранной одежде обнялись и заплакали.
Амина приехала в Хаммарё на автобусе, когда услышала в новостях об исчезновении Беатрис. Чарли предложила подвезти ее обратно в город.
— Я не живу в городе, — ответила Амина. — Я живу в Крунупаркене. Это за городом.
— Тогда мы отвезем тебя туда, — сказала Чарли. — Нам все равно нужно задать тебе несколько вопросов.
Крунупаркен располагался в пяти километрах от центра Карлстада. Они припарковались между двумя машинами с пятнами ржавчины и прошли через двор с песочницей и покосившимися качелями. Маленький мальчик катался по двору на скрипучем трехколесном велосипеде, за ним по пятам шла девочка лет десяти.
Супружеская чета Халиль жила на втором этаже двухэтажного дома — такие дома стояли тут в ряд и наводили на мысль о шестидесятых годах прошлого века. На некоторых фасадах краска совсем облупилась.
В холле их встретил мужчина.
— Это Джамал, — сказала Амина. — Он не очень хорошо говорит по-шведски, но все понимает.
Джамал кивнул и поздоровался с ними за руку.
— Не надо снимать обувь, — покачала головой Амина. — Полы грязные. Я так много работаю, что дома не успеваю. Надеюсь, вы понимаете.
Чарли кивнула. Если она что-то понимала, так это людей, у которых дома не убрано. «Однако неправда, здесь вовсе не грязно», — подумала она, последовав за Аминой в крошечную кухоньку. В квартире было чисто и прибрано. На стене над кухонным столом висела фотография в рамке — три девочки в одинаковых красных платьицах и с бантами в волосах. Старшая нежно обнимала двух младших. Дочери Амины и Джамала? Чарли не заметила в квартире никаких признаков присутствия детей — ни игрушек, ни маленьких ботинок и курток в прихожей.
— Мои дочери, — сказала Амина, заметив, что Чарли разглядывает фотографию. Чарли хотела было спросить, где они, но увидела ответ в глазах Амины.
— Им было год, три и четыре, когда они погибли, — сказала Амина. — И их папа тоже. Мы из Сирии.
— Соболезную, — проговорила Чарли.
— Я тоже, — сказал Андерс.
Амина повернулась к мойке и стала наливать воду в чайник. Чарли посмотрела на ее красные потрескавшиеся руки, когда она ставила на стол чашки, и подумала о ее детях, о той семье, которая у нее когда-то была. Представив себе Амину с мужем и тремя маленькими детьми, она поспешно отмела образы взрывов, бомб и изуродованных детских тел.
Джамал сел за стол, и только теперь Чарли заметила, что у него на левой руке не хватает большого и указательного пальцев. Поймав ее взгляд, он быстро убрал руку, положив ее себе на колени.
— Как давно ты работаешь у Фриды и Густава? — спросила Чарли, отпив глоток чая.
Амина кинула взгляд на мужа, словно ей нужна была помощь, чтобы вспомнить. Казалось, она нервничает. «Возможно, потому, что работает нелегально», — подумала Чарли.
— Два года, — ответила она через некоторое время. — Очень хорошая работа. Я работаю, когда свободна от учебы.
— Что ты изучаешь? — спросила Чарли.
— Я учусь на санитарку, — объяснила Амина. — Если получится, хочу потом стать медсестрой.
Она посмотрела на Джамала, который с гордостью улыбнулся.
— Мы тут только три года, — сказал Джамал, показывая три пальца. — Но моя жена очень способная, очень.
— Мне просто нравится учиться, — сказала Амина.
— Как часто ты убираешь?
— Ты имеешь в виду — у Фриды и Густава? — переспросила Амина.
— Ты и у других работаешь?
— Да, но больше всего у Фриды и Густава.
— Фрида очень добро к нам, — вставил Джамал.
— Добра, — поправила Амина. — Фрида очень добра к нам.
— Ты тоже на них работаешь? — спросила Чарли, глядя на Джамала.
— Да, я помогал им, я плотник и умею…
— И еще он умеет красить, — сказала Амина. — Он перекрасил им весь дом и гараж, а сейчас строит песочницу для… — она смолкла и сглотнула.
— Фрида и Густав очень добры к нам, — продолжала она.
— Как часто ты к ним приходишь? — спросил Андерс, глядя на Амину.
— Обычно один раз в неделю, — ответила Амина. — Но часто больше. У Беатрис болел животик, она не спала, так что я убирала и…
— И что? — спросила Чарли.
— Ничего.
— Сейчас важна всякая мелочь, — сказала Чарли.
— Я не хочу говорить о людях, у которых я работаю, — сказала Амина. — Это неправильно.
— Но сейчас речь идет о пропавшем ребенке! — воскликнула Чарли. — Речь идет о Беатрис. Ты должна рассказать все, что знаешь.
— Иногда я сидела с ней, — сказала Амина. — Увозила ее на прогулку в коляске, чтобы Фрида немного поспала. Но Густаву мы об этом не говорили. Фрида подумала, что ему не понравится.
— Почему?
— Не знаю.
— Он не доверяет тебе?
— Думаю, доверяет. Мне так кажется. Просто Фрида не хотела, чтобы мы ему рассказывали, и я не говорила.
Амина взяла чашку обеими ладонями.
— Как вы думаете, где она может быть? Я хотела сказать… кто мог украсть маленького ребенка?
— Мы сделаем все, чтобы найти ее, — сказала Чарли.
— Вы должны найти ее, — вздохнула Амина. — Она… она такая маленькая и она… она боится чужих. Страшно подумать… как ей должно быть страшно.
— Понимаю, — сказал Андерс. — Самое важное, что вы можете сделать для Беатрис, — это ответить на наши вопросы.
Амина кивнула.
— Как бы вы описали Густава? — спросил Андерс.
— Густав… мы знаем его не так хорошо, как Фриду, — ответила Амина. — Он много работает.
— Он иногда злой, — добавил Джамал.
— Просто у него очень много дел на работе, — уточнила Амина и бросила взгляд на мужа.
— А на что он сердится? — спросила Чарли.
— Не знаю, — ответила Амина.
— Вы видели, как Густав сердится на Фриду? Насилие по отношению к ней?
Оба ответили, что не видели. «Однако это еще ничего не значит», — подумала Чарли. Изощренные домашние тираны никогда не бьют своих жен открыто. И даже если Амина или Джамал что-то видели, они могут решить не рассказывать. Им приходится думать и о своей работе.
— Вы не обратили внимание на что-нибудь необычное дома у Густава и Фриды в последнее время? — спросила Чарли.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Амина.
— Что угодно непохожее или необычное — люди, которых ты раньше не видела в доме, другая атмосфера, короче, что угодно.
