«Или если передумаешь», — хотелось добавить Чарли, потому что вся ее нервная система сигнализировала — эта женщина что-то скрывает.
19
Когда Чарли вернулась в участок, Грегер уже сидел вместе со Стиной в малом зале для совещаний. Волосы у него взлохматились больше, чем обычно, — вероятно, потому, что он торопился и не успел привести себя в порядок.
— Ты уже получил всю информацию? — спросила Чарли, когда они пожали друг другу руки.
— Да, — ответил Грегер. — Если я правильно понял, у нас есть очень состоятельный папа, мама на грани отчаяния, уборщица, потерявшая детей, которая оставалась с Беатрис и знает привычки семьи. А еще брат-алкоголик, удравший из реабилитационного центра перед самым исчезновением Беатрис.
— Именно, — кивнула Чарли. — Дядя, который обижен, что не получает от семьи финансовой помощи и который занесен в реестр правонарушений за секс с несовершеннолетней.
— Алиби? — спросил Грегер.
— Только от собутыльника.
— Хорошо, — сказал Грегер. — А еще у нас есть третий владелец компании. Его долю выкупили, а теперь он в ярости.
— Да, — поддержала Стина и повернулась к Чарли. — Что сказал Давид Юландер по поводу Паскаля Бюле?
Чарли вкратце пересказала, что Давид подтвердил участие Бюле в проекте на начальном этапе, что потом он продал свою долю, но задним числом потребовал еще денег. А также, что Бюле неоднократно звонил Давиду и Густаву и угрожал им, однако Давид тем не менее убежден, что Паскаль не замешан в исчезновении Беатрис.
— Совпадает с той картиной, которую обрисовал Густав, — резюмировала Стина.
— А что сказала Фрида? — спросила Чарли.
— С ней мы не встречались. Она была на втором этаже с Шарлоттой Юландер, и мы сочли, что не стоит им мешать.
— Ты обсудила с Густавом слухи по поводу кокаина? — спросила Чарли.
— Да, но он ответил, что это все ерунда, что разговоры про злоупотребление Бюле перекинулись и на него.
— Так поэтому они выкупили долю Бюле? — спросил Грегер. — Потому что он погряз в наркотиках?
Стина покачала головой:
— Нет, по словам Густава, у них оказались разные представления о дальнейшем развитии компании.
— Звучит как реконструкция, сделанная задним числом, — покачал головой Грегер. — Что говорит об этом сам Паскаль Бюле?
— Нам пока не удалось с ним связаться, — ответила Стина. — Ни он, ни его жена не отвечают на телефон. Но мы продолжаем попытки.
— Я хотел бы немедленно встретиться с родителями Беатрис, — сказал Грегер и поднялся из-за стола.
Чарли открыла было рот, чтобы возразить, сказать, что семейство Пальмгрен едва успело закрыть двери после последнего посещения полицейских, однако поняла, что Грегер хочет составить собственное представление о пострадавшей семье.
Чарли вела машину к дому Пальмгренов. На этом этапе дорога в Хаммарё уже стала казаться хорошо знакомой. Грегера, сидевшего рядом, она попросила позвонить Фриде и предупредить об их визите.
— Пошли сообщение, — сказала она, когда выяснилось, что ни Фрида, ни Густав не отвечают.
Грегер сделал, как она сказала.
— Какие они из себя? — спросил он. — Родители девочки.
— Сейчас трудно сложить о них какое-либо впечатление, — ответила Чарли. — В смысле… они немного не в себе.
— Это более чем понятно, — кивнул Грегер.
— У них очень разное происхождение, — продолжала Чарли. — Густав Пальмгрен из очень обеспеченной семьи, учился в частной школе-интернате, а затем добился большого успеха с тем сайтом в России.
— Я о нем слышал.
— До всего этого?
— Да, читал об этом в «Дагенс Индустри». А что?
— Да нет, ничего. Просто мне показалось, что ты не из тех, кто читает «Дагенс Индустри».
— Ты не любишь таких людей?
— Не то чтобы не люблю. В общем, придется мне, наверное, пересмотреть свои взгляды, — сказала она, повернувшись к нему, и улыбнулась.
— Я люблю людей, которые в состоянии пересмотреть свои взгляды, — ответил Грегер.
— Тогда у нас все получится.
— Можно задать тебе личный вопрос? — спросил Грегер.
«Лучше не надо», — подумала Чарли, одновременно кивая.
— Вы с Хенриком Фриландером что-то имеете друг против друга?
— Нет, — ответила Чарли. И это была правда. К Хенрику она не испытывала ничего. «Странное дело, — подумала она, — как такая сильная страсть может смениться отвращением, чтобы потом выродиться и уступить место полному безразличию». Даже от ощущения униженности не осталось и следа. «Чарли, я никогда не оставлю жену». Хенрик Фриландер был просто коллегой, с которым она предпочитала не работать — и не потому, что это причиняло душевную боль. Просто ей хотелось работать с теми, на кого можно положиться.
— Я просто подумал… даже не знаю, — проговорил Грегер. — Естественнее было бы послать его, но я случайно услышал разговор между Хенриком и Чалле…
— И что?
— Стало ясно, что Чалле считает идею отправить его не самой удачной, и мне стало любопытно почему.
— О господи, даже не знаю, — воскликнула Чарли. — Может быть, Чалле просто хотел дать тебе шанс.
«Не разочаровывай его, — хотелось ей прибавить. — Давай поскорее найдем эту девочку».
Прошло некоторое время, прежде чем им открыли, когда они постучали в дверь дома Пальмгренов. Наконец перед ними возник Густав.
— Ничего нового, — сказала Чарли. — Мы пытались дозвониться, чтобы предупредить о нашем визите, но никто не ответил.
— Тогда чего вы хотите, если ничего нового нет? — спросил Густав. — Почему вы не ищете, не пытаетесь ее найти?
— Именно этим мы и занимаемся, могу вас заверить, — ответила Чарли.
— Меня зовут Грегер Винсент, я из Национального оперативного отдела, — сказал Грегер, протягивая руку. — Нашему коллеге пришлось уехать обратно в Стокгольм. Я хотел встретиться с вами, чтобы составить собственное представление о ситуации.
Густав сделал вид, что не заметил протянутую руку.
— Здесь только я, — сказал он. — Фрида вышла прогуляться. Ей стало невыносимо находиться дома.
— Нехорошо, что она сейчас одна, — нахмурилась Чарли.
— Я пытался ей это сказать, — ответил Густав. — Но она все равно ушла.
— Она сказала, куда пойдет?
Густав покачал головой.
— Но она обычно ходит к маяку.
Он попытался объяснить, как пройти. Не дослушав, Чарли повернулась и быстрым шагом двинулась туда.
