— Складывается впечатление, что есть, — заявила Чарли. — Мне необходимо приехать и побеседовать с вами на месте.
— Через полчаса у меня начинается групповая сессия.
— Придется ее отложить.
42
Чарли уговорила Стину, что сама справится с посещением «Чудного мгновения». Совершенно излишне, как она выразилась, отправлять туда несколько человек, если известно, что Лу там нет. Пусть лучше Грегер возьмет с собой Роя, поедет к Пальмгренам и потребует у них объяснения по поводу новых сведений.
Женщина, встретившая Чарли у входа, больше всего напоминала труп. Может быть, все дело в бледной коже с голубоватым отливом или же в слишком светлой помаде. Чарли повидала на своем веку так много мертвецов, что такая маленькая деталь могла заставить ее мысли унестись прочь и превратить живых в умерших.
— Я не располагаю никакими сведениями о том, что Лу родила ребенка, — сказала Марианна Рен, проводив Чарли в свой кабинет. У ее ног сидела странная собачка, заставившая Чарли вспомнить бесконечных кошек в Люккебу, рождавшихся от близкородственных союзов.
— Лу родила дочь в России девять месяцев назад, — пояснила Чарли. — Именно эта девочка сейчас пропала. Она и есть Беатрис.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Марианна. — У нас есть ее карточка, и там ничего не написано о том, что она родила ребенка.
— Значит, это не было занесено в карточку, — ответила Чарли.
— Но Лу никогда ни словом не обмолвилась о ребенке. У нас было много бесед, и…
— Я приехала не для того, чтобы выяснять, почему она вам не рассказала, — прервала ее Чарли. — Нам нужно найти ее как можно скорее. У вас есть соображения по поводу того, где она может быть?
Марианна покачала головой. Мать девочки умерла, а о других родственниках ей ничего не известно. Она сама обзвонила бывшие приемные семьи, где находилась девочка, но никто ничего не знал о Лу. Правда, несколько дней назад звонил какой-то мужчина и спрашивал ее, но, услышав, что она сбежала, просто положил трубку.
— Вы записали номер?
— Он не опознался.
— У Лу здесь есть подруги? — спросила Чарли. — Кто-нибудь, с кем у нее доверительные отношения?
— Да, она жила в одной комнате с Сарой, — ответила Марианна. — Я с ней тоже разговаривала, но она утверждает, что ничего не знает — правда, это еще не значит, что дело обстоит именно так. Девочки молчат, словно воды в рот набрали, покрывая друг друга.
Она покачала головой, словно это плохое качество — защищать своих друзей.
— Но вы можете попробовать поговорить с ней, — продолжала Марианна — Может быть, она поймет серьезность ситуации, если ее начнет расспрашивать полицейский.
В длинном коридоре висели по стенам черно-белые фотографии в рамках. Чарли успела разглядеть на них белые халаты и людей в шляпах, стоящих в ряд.
Комната Сары располагалась на третьем этаже. По пути туда они миновали окно, где сидела, съежившись, девочка с темными взъерошенными волосами.
— Иди вниз, Никки, — сказала ей Марианна — Ты прекрасно знаешь, что мы не сидим на окнах.
Девочка по имени Никки вздохнула и спрыгнула с подоконника. Когда через несколько секунд Чарли обернулась, девочка снова сидела на своем месте.
— Вот здесь, — сказала Марианна, когда они поднялись на третий этаж. После двух быстрых стуков она открыла дверь.
— Оставьте меня в покое, — произнес голос.
— Приехала полиция, — сказала Марианна. — Спустись, пожалуйста, и надень, ради бога, что-нибудь поверх этой ночной рубашки.
— Это платье.
Голос показался Чарли знакомым, но только увидев девочку в черном неглиже, она поняла, кто перед ней. В голове промелькнули образы: вот она сидит и курит на вышке для прыжков в Гюльспонге, дом с рождественскими украшениями среди лета, темные глаза, которые стали… еще темнее, констатировала Чарли, встретившись глазами с Сарой Ларссон.
43
— Папа-то умер, — сказала Сара, когда Чарли спросила ее, как она попала в «Чудное мгновение».
Чарли знала об этом. Ей было известно, что организм Свенки Ларссона после долгих лет пьянства наконец отказал, однако умерший родитель — недостаточное основание, чтобы находиться в таком месте.
— Я должна поговорить с тобой о Лу Мун, — начала Чарли. — Ты знаешь, где она?
Сара покачала головой.
— Я хочу разыскать ее не только ради нее самой, — продолжала Чарли.
— Из-за ребенка?
— Да, так что, если тебе что-то известно о том, где она может находиться, то исключительно важно, чтобы ты все рассказала.
— Я не знаю, — вздохнула Сара. — Если бы я знала, то обязательно рассказала бы. Но если ты хочешь что-то про нее понять, то прочти вот это.
Сара подошла к кровати и достала из-под подушки толстую тетрадку.
— Лу убьет меня, но ничего не поделаешь.
— Это дневник?
— Это история со счастливым концом, — проговорила Сара и протянула ей тетрадку. — Боюсь, там все правда.
Чарли пробежала глазами несколько страниц.
— Самое главное — во второй части, — сказала Сара. — Там написано про ребенка.
Чарли пролистала воспоминания о жутких приемных семьях и насилии в закрытых учреждениях.
— «Часть вторая», — прочла она. — «Ад кромешный. I have come to lead you to the other shore, into eternal darkness».
Лу описывала, как полюбила детей, какую сестринскую привязанность испытывала к Шарлотте, как увлекательно было находиться в другой стране. «Мне так хотелось бы выучить язык. Как здорово было бы свободно говорить по-русски!»
Даже при быстром чтении Чарли отметила, как изменился тон повествования. Начались ночные визиты — встречи под покровом темноты с человеком, который превращался по ночам в дикого зверя.
Чарли оторвала глаза от тетрадки и посмотрела на Сару.
— Так муж в этой семье и есть отец ребенка Лу?
— Да, — ответила Сара. — Это он.
Стоя в коридоре, Чарли звонила Стине. Она смотрела на черно-белое фото в рамочке — женщины в светлых одеждах с пустыми остановившимися глазами.
— Отец ребенка — Давид Юландер, — выпалила она, когда Стина ответила.
— Откуда ты это знаешь?
— Я держу в руках записки Лу, — ответила Чарли и прочла про ночные визиты. — Это Давид. Давид насиловал ее. Он и есть отец.
Она прочла другой абзац:
«Так всем будет лучше, и я получу за это вознаграждение. Я получу так много денег, что мы с мамой сможем открыть свой салон, и потом, когда у нас все наладится, я заберу ее к себе».
