— Стина? — позвала Чарли в телефон. — Ты слушаешь?
— Да. Просто сложно переварить. Настолько все это… чудовищно.
— Мы должны найти Лу Мун, — сказала Чарли.
— Я немедленно возьму Давида, — заявила Стина. — И трех остальных тоже.
— Думаю, они не знают, где Беатрис, — сказала Чарли. — Иначе они давно бы ее нашли. Но, конечно, их надо сейчас прижать, особенно Давида.
Разговаривая, она положила тетрадку Лу на окно, продолжая ее перелистывать, и тут одно слово заставило ее замереть.
Закончив разговор, она вернулась в комнату.
— Сара, — медленно произнесла она. — Вы ездили в Гюльспонг? И были в Люккебу?
44
Центр Гюльспонга с его пустыми окнами выглядел таким же безлюдным, каким Чарли его помнила. Закрытые магазины, старые, наполовину оборванные клочки бумаги на доске объявлений, постаревшие мужички на скамейке у продовольственного магазина «Ика». Она вспомнила, как они кричали вслед Бетти:
«Прекрасно выглядишь сегодня, Бетти. И посмотрите на малышку. Она становится все больше похожа на мать».
Миновав пиццерии — ту, что сгорела, и ту, что осталась, Чарли постаралась мысленно подготовиться к тому, что ждет ее в Люккебу. Неужели Лу прячется там с Беатрис? Сидит на крыльце на месте Бетти с младенцем на руках, щурясь на весеннее солнце?
«Люккебу, — подумала Чарли, паркуя машину возле таблички, на которой время, ветер и дождь почти стерли название, — сколько ты принес несчастий и потерь. Не можешь ли ты хоть раз подарить мне счастливый конец?»
Деревянные качели со сгнившей веревкой легко покачивались на ветру. Чарли подняла глаза, посмотрела на окна с кружевными занавесками. Никакого движения. Она прошла к заднему входу. Ключ лежал на своем обычном месте в терракотовом цветочном горшке у поддонов, стоявших под дверью. Вставив его в замок, она услышала за спиной звук.
Стремительно обернувшись, она увидела пару желтых кошачьих глаз. На несколько секунд у нее возникло безумное ощущение, что это та самая кошка, которую они выкопали в саду Пальмгренов. Но эта кошка дикая, поняла Чарли — шерсть клочьями, голодный взгляд. Вероятно, она состоит в родстве с теми кошками, которых держали когда-то они с Бетти. С теми, которых никто никогда не стерилизовал, так что их становилось все больше и больше.
Когда она открыла дверь, кошка проскользнула внутрь. Чарли крикнула: «Эй, есть тут кто?» и прислушалась к дому, но услышала только глухое поскрипывание и пощелкивание, которые помнила еще со времен своего детства.
У нее зазвонил телефон. От звонка Чарли буквально подпрыгнула. Это был Грегер. Нажав на кнопку «перезвоню позже», она двинулась дальше по дому. Своему дому.
«Здесь все долгожданные гости, хромые и кривые, заблудшие и пьяные, люди и животные».
На мгновение Чарли буквально увидела перед собой гостей вечеринки с перепуганными собаками — как они все бестолково бродили по саду, и подумала, что отличить их иногда бывало трудновато: людей от животных.
В кухне кошка лакала молоко из старой сахарницы.
Кто-то налил ей молока. Кто-то побывал здесь. Наклонившись, Чарли понюхала молоко. Сколько ему дней?
Выпрямившись, девушка пошла дальше через гостиную, бросила взгляд на старое пианино.
«Пожелай себе мелодию — любую, только не в миноре».
Кошка пошла за ней и привычно запрыгнула на поеденный молью диван, где Бетти проводила свои темные периоды.
«Убери свет, моя дорогая. От всего этого света так больно».
И вдруг на столе — предмет, не вписывающийся в картину. Чарли подошла ближе. Это была соска. Дрожащими руками девушка достала из кармана куртки чистый бумажный носовой платок и осторожно завернула в него соску.
— Эй! Кто здесь? — снова крикнула она.
Тишина.
Чарли стала подниматься по лестнице на второй этаж. Дойдя до середины, она остановилась и снова прислушалась. Ничего. Пыль в холле второго этажа парила в солнечных лучах, пробивающихся через окно в крыше. Слева — комната, которая должна была стать комнатой Юхана, если бы ему позволили туда вселиться. Чарли взглянула на недоделанную кровать, которую начал строить Маттиас, на машинки, нарисованные Бетти, а теперь поблекшие от солнца.
Заходить в комнату Бетти ей не хотелось, но ничего другого не оставалось. Дверь заскрипела, когда Чарли открыла ее и переступила высокий порог. Она оглядела трюмо, кровать и окно, через которое можно было увидеть земляной погреб и большой дуб.
Что-то не так. Стойка с вещами под скатом крыши. Там кое-чего не хватает: красного платья Бетти. Чарли подошла, передвинула старые пыльные шубы, но платье действительно исчезло. Она точно знала, что оно висело на своем месте, когда она приходила сюда в прошлый раз. Или она перепутала?
Нет. Она стояла в этой комнате и смотрела на него. В этом она уверена.
Положив ключ обратно под горшок и уже направляясь к машине, она позвонила Грегеру.
— Но как могло получиться, что она побывала в доме, где ты выросла? — спросил он, когда она рассказала ему о находках, сделанных в доме.
— Сара, подруга Лу, родом из Гюльспонга. Я познакомилась с ней раньше, и она использовала мой старый дом как убежище, когда у нее в семье становилось невыносимо. Судя по всему, несколько недель назад она возила туда Лу.
— И теперь ты думаешь, что Лу побывала там снова?
— По крайней мере, кто-то там побывал, — ответила Чарли. — И, учитывая соску и то, что Лу бывала там раньше и знает, где лежит ключ…
Она выехала задним ходом с поросшей травой дороги, бросив одновременно последний взгляд в сторону дома.
«Это все от недосыпа», — подумала она, когда ей показалось, что она видит в одном из окон очертания лица. Ведь она обошла весь дом — в нем никого не оказалось.
— Вы взяли Давида? — спросила она.
Грегер ответил утвердительно — и Юландеры, и Пальмгрены в участке.
— И что они говорят?
— Что это была договоренность, наилучшее решение для всех участников и что они поначалу не верили, будто девочку забрала Лу. Они считали, что она все еще в учреждении, и не хотели ворошить прошлое. Ведь удочерение произошло, мягко говоря, не по закону. Однако несколько дней назад Густав решил проверить и узнал, что она сбежала. С тех пор они сами охотились за ней.
— О чем они думали, черт возьми? — воскликнула Чарли.
— Я тоже не понимаю, — согласился Грегер. — В смысле — как бы они все это объяснили потом?
— Они привыкли всегда выходить сухими из воды, — сказала Чарли. — Вы сказали Давиду, что нам все известно? Про изнасилования, про то, что он отец?
— Стина сейчас его допрашивает.
