Он рискнул сказать им, что сюда давно уже никто не приходил. Правда это была или нет, он чувствовал, что должен указать: по образу жизни он — затворник.
Если кто-нибудь в соседских домах, расположенных ниже по склону, видел, как Ральф Коттл шел по подъездной дорожке или сидел на крыльце, а сержанты решили бы опросить соседей. Билли поймали бы на лжи.
— Что случилось с вашим лбом? — спросил Наполитино.
До этого момента Билли и думать забыл о ранках от рыболовных крючков, но стоило сержанту задать вопрос, как во лбу запульсировала тупая боль.
Глава 29
— Разве это не повязка? — настаивал сержант Неполитино.
Хотя густые волосы Билли и падали на лоб, они не могли полностью скрыть марлевую салфетку и липкую ленту.
— Несчастный случай с циркулярной пилой, — ответил Билли, приятно удивившись, с какой легкостью нашелся с ответом.
— Похоже, что-то серьезное, — вставил сержант Собецки.
— Нет. Пустяки. В гараже у меня столярная мастерская. В доме все работы по дереву я делаю сам. Вчера вечером я там что-то мастерил, мне потребовалось распилить доску, а в ней попался сучок. Пила сучок размолотила, и несколько щепочек отскочили мне в лоб.
— Так можно потерять глаз, — обеспокоился Собецки.
— Я был в защитных очках. В столярной мастерской я всегда работаю в защитных очках.
— Вы съездили к врачу? — спросил Наполитино.
— Нет. Не было никакой необходимости. Занозы я вытащил пинцетом. Черт, повязка мне потребовалась только потому, что я причинил себе больше вреда, вытаскивая занозы пинцетом. Иной раз только загонял их глубже.
— Так можно занести инфекцию.
— Я промыл ранки спиртом, потом перекисью водорода, намазал «Неоспорином». Все будет нормально. Такое, знаете ли, случается.
Билли видел, что его объяснения их устроили. По его тону не чувствовалось, что кто-то каким-то образом вынуждает его так говорить, не чувствовалось, что он решает какую-то проблему жизни и смерти.
Солнце напоминало топку, жар, идущий от автомобиля, буквально поджаривал его, но он держался спокойно и уверенно. И когда допрос стал более агрессивным, не сразу уловил перемену.
— Мистер Уайлс, — спросил Наполитино, — а зачем вы звонили в справочную?
— Я — что?
— После того как вы ошибочно набрали 911 и положили трубку, вы позвонили в справочную, как и собирались?
— Нет, я с минуту сидел и думал, что же я наделал.
— Вы целую минуту сидели и думали о том, что случайно набрали номер 911?
— Ну, может, не целую минуту. Не знаю, сколько я сидел. Главное, не хотел вновь допустить ту же ошибку. Неважно себя чувствовал. Я же говорил, прихватило живот. А потом позвонила Розалин.
— Она перезвонила вам до того, как вы набрали 411?
— Совершенно верно.
— И после разговора с оператором, принимающим звонки по номеру 911…
— Розалин.
— Да. После разговора с ней вы позвонили по номеру 411?
Звонки по номеру 411 были платные. Телефонная компания потом присьшала отдельный счет. Если бы он позвонил по этому номеру, в телефонной компании осталась бы соответствующая информация.
— Нет, — ответил Билли. — Я почувствовал себя таким идиотом. И понял, что нужно выпить.
Фраза о выпивке легко и непринужденно слетела с языка, словно он и не пытался убедить их в том, что принял на грудь лишнее. Даже для него собственные слова прозвучали убедительно.
— И какой телефонный номер вы хотели узнать в справочной? — спросил Наполитино.
Вот тут Билли осознал, что вопросы копов более не связаны с его благополучием и безопасностью.
В голосе Наполитино явственно чувствовалась неприязнь.
Билли спросил себя, стоит ли ему открыто признать, что изменение настроя копов для него не тайна, и спросить, чем это вызвано. Ему не хотелось, чтобы копы видели в нем виновного.
— Стива. Мне требовался телефонный номер Стива Зиллиса.
— Он…
— Он — бармен в таверне.
— Подменяет вас, когда вы болеете? — спросил Наполитино.
— Нет. Он работает во вторую смену. А в чем дело?
— Зачем вы хотели позвонить ему?
— Хотел предупредить, что я сегодня не вышел на работу, так что ему первым делом придется наводить за стойкой порядок, потому что Джекки сегодня работает один.
— Джекки? — переспросил Наполитино.
— Джекки О'Хара. Хозяин таверны. Он меня подменяет. С аккуратностью у него не очень. Все проливает, бутылки не ставит на место, так что бармену второй смены нужно как минимум пятнадцать минут, чтобы подготовиться к нормальной работе.
Всякий раз, когда Билли давал обстоятельный ответ, он чувствовал, как в голос проникает дрожь. И не думал, что это игра воображения. Не сомневался, что сержанты тоже слышали эту дрожь.
Может, у всех так звучал голос после продолжительного общения с копами. Может, ничего удивительного в этом и не было. Обычное дело.
А вот активная жестикуляция не была обычным делом, особенно для Билли. По ходу своих обстоятельных ответов он очень уж размахивал руками, не мог взять их под контроль.
В итоге, как бы невзначай, он сунул руки в карманы брюк. В каждом кармане обнаружил по три патрона калибра 0,38 дюйма.
— Так вы хотели предупредить Стива Зиллиса о том, чтобы он готовился наводить порядок за стойкой, — уточнил Наполитино.
— Совершенно верно.
— Вы не знаете телефонного номера мистера Зиллиса.
— Мне нет необходимости часто ему звонить.
Невинные вопросы и ответы закончились. Они еще не вышли на стадию допроса, но достаточно быстро к ней приближались.
Билли не понимал, чем это вызвано, разве что его ответы и поведение чем-то показались копам подозрительными.
— Разве телефона мистера Зиллиса нет в справочнике?
— Полагаю, что есть, но иногда проще набрать 411.
— Если только при этом четверка не становится девяткой, — заметил Наполитино.
Билли решил, что лучше промолчать, чем вновь называть себя идиотом, как он делал ранее.
Если бы их подозрительность возросла и они решили обыскать его, то нашли бы патроны, даже похлопав по карманам.
И ему оставалось только гадать, сможет ли он придумать убедительную ложь, объясняющую, с какой стати у него в карманах патроны. Пока в голову ничего путного не приходило.
Но он не мог поверить, что до этого дойдет. Сержанты приехали сюда, опасаясь, что ему может грозить опасность. Если следовало лишь убедить их, что у него все хорошо, они, конечно, уже уехали бы.
