— Она — кролик «Энерджайзера»
[19]
, только злобный, но уже стала историей, как тот бифштекс, который я съел за ленчем на прошлой неделе.
Мать Барбары и Дардры, Сисили, была наркоманкой. Отец так и остался неизвестным, поэтому в свидетельства о рождении близняшек внесли девичью фамилию матери.
Сисили попала в психиатрическую клинику, когда девочкам исполнилось два года, ее лишили родительских прав, а Барбару и Дардру отправили в приют. Через одиннадцать месяцев Сисили умерла.
До пяти лет девочки жили в одном приюте. Потом их разлучили.
В двадцать один год Барбара нашла сестру и попыталась наладить отношения, но получила отказ.
Пусть и в меньшей степени, Дардра унаследовала пристрастие матери к химическим стимуляторам и вечеринкам. И нашла свою правильную и трезвую сестру слишком скучной и пресной.
Восемью годами позже, после того как пресса уделила трагическому случаю с Барбарой повышенное внимание, а страховая компания учредила семимиллионный трастовый фонд, чтобы оплачивать ее длительное лечение, у Дардры вдруг прорезалась любовь к сестре. Будучи ее единственной родственницей, она попыталась через суд стать единственным попечителем фонда.
К счастью, по настоянию Гарри, вскоре после помолвки Билли и Барбара в этом самом кабинете составили и подписали короткие завещания, согласно которым каждый становился единственным наследником другого.
Прошлое Дардры, ее методы, нескрываемая жадность вызвали презрение судьи. В иске ей отказали, а в частном определении судья указал, что Дардра преследовала исключительно личную выгоду.
Она попыталась обратиться в другой суд. Но вновь ничего не добилась. Последние два года они о ней не слышали.
— Но если я умру…
— Ты уже выбрал людей, которые могут стать попечителями вместо тебя. Если тебя переедет грузовик, один из них займет твое место.
— Я понимаю. Тем не менее…
— Если тебя, меня и Джорджа Нгуена переедут грузовики, — оборвал его Гарри, — более того, даже если каждого из нас переедут три грузовика подряд, у нас есть наготове кандидаты в попечители, которые в любой момент могут нас сменить. А до того времени, как их полномочия признает суд, повседневные дела фонда будет вести сертифицированная фирма, специализирующаяся на управлении трастовыми фондами.
— Ты подумал обо всем.
Большущие усы приподнялись в улыбке.
— Из всех моих достижений я более всего горжусь тем, что меня еще не выгнали из коллегии адвокатов.
— Но если что-то случится со мной…
— Ты сведешь меня с ума.
— …должны ли мы волноваться о ком-то еще, помимо Дардры?
— Например?
— Все равно о ком.
— Нет.
— Ты уверен? -Да.
— Никто не сможет заполучить деньги Барбары?
Гарри наклонился вперед, навалившись локтями
на стол.
— И что все это значит?
Билли пожал плечами:
— Не знаю. В последнее время меня преследуют… страхи.
Гарри помолчал.
— Может, тебе пора вернуться к жизни?
— Я и так живу, — ответил Билли излишне резко, учитывая то, что Гарри был его другом и порядочным человеком.
— Ты можешь приглядывать за Барбарой, хранить верность ее памяти и при этом жить.
— Она — не просто память. Она живая. Гарри, ты — последний человек, которому я хотел бы дать в зубы.
Гарри вздохнул.
— Ты прав. Никто не скажет тебе то, что может сказать только сердце.
— Черт, Гарри, наверное, от меня ты так и не получишь по зубам.
— Я выгляжу удивленным?
Билли рассмеялся.
— Ты выглядишь самим собой. Ты выглядишь как маппет
[20]
.
Тени залитых солнцем олив двигались по стеклу окон и комнате.
Гарри Аваркян заговорил после долгой паузы:
— Бывали случаи, когда люди выходили из комы, вызванной ботулизмом, сохранив все свои способности.
— Такие случаи редки, — напомнил Билли.
— Тем не менее подобное возможно.
— Я стараюсь быть реалистом, пусть мне этого и не хочется.
— Раньше мне нравился вишисуас
[21]
, — вздохнул Гарри. — А теперь меня мутит, когда я вижу его на полке супермаркета.
Однажды в субботу, когда Билли работал в таверне, Барбара открыла на обед банку супа. Вишисуаса. Сделала и сэндвич с сыром.
Когда в воскресенье утром она не ответила на телефонный звонок, Билли поехал к ней, открыл дверь квартиры своим ключом. Нашел ее без сознания на полу в ванной.
Проведенная в больнице токсинонейтрализующая терапия позволила сохранить Барбаре жизнь. И теперь она спала. Спала.
Определить степень повреждения мозга не представлялось возможным до того момента, когда она проснется. Если бы проснулась.
Производитель супа, известная компания, немедленно убрала с полок магазинов всю партию банок вишисуаса. Из трех тысяч только шесть оказались зараженными.
Ни на одной не было отмечено признаков вздутия. Таким образом, трагедия Барбары спасла от аналогичной участи шесть человек.
Но Билли сей факт не утешал.
— Она очаровательная женщина, — сказал Гарри.
— Она — бледная, исхудавшая, но я по-прежнему вижу ее красавицей, — ответил Билли. — И где-то внутри она жива. Говорит. Я же тебе рассказывал. Внутри она жива и думает.
Он наблюдал за игрой света и тени на поверхности стола.
На Гарри не смотрел. Не хотел видеть жалость в глазах адвоката.
Гарри перевел разговор на погоду, а потом Билли спросил:
— Ты слышал, в Принстоне, а может, в Гарварде ученые пытаются создать свинью с человеческим мозгом?
— Этим дерьмом они занимаются везде, — пожал плечами Гарри. — Жизнь их ничему не учит. Они становятся все умнее, а занимаются черт знает чем.
— Это же ужас какой-то.
— Ужаса они не видят. Только славу и деньги.
— Я не вижу, в чем здесь слава.
— А какую славу можно было увидеть в Освенциме? Но некоторые видели.
Они помолчали, а потом Билли наконец-то встретился взглядом с Гарри.
— Я умею повеселить народ или как?
— Никогда так не смеялся со времен Эбботта и Костелло
[22]
.
