– У неё всё сводится к тому, кто кого застрелил или заколол. Прямо как у мужчин.
– А как тогда у женщин?
– Возможно, так, как рассказывает твой муж. Размахивая руками и всё такое. – Гёрд на мгновение задумалась, и прежде чем Ангербода успела возразить, что манера изложения не обязательно должна быть связана с полом рассказчика, ётунша продолжила:
– Тебя не смущает, что он разговаривает немного женственно? Он весьма красив, если мне будет позволено это сказать, но после нашей единственной встречи… и со слов Скади… у меня сложилось впечатление, что он как будто бы немного не в себе.
Ангербода рассмеялась.
– Это ещё мягко сказано.
– Ты про его внешность или про своеобразное поведение?
– Про то и другое.
– Почему ты так говоришь?
В этот момент ведьма услышала заливистый лай Фенрира и радостный визг Хель, и через несколько секунд в дверях появился Локи, с дочерью, сжимающей клубок пряжи, на одной руке, Ёрмунгандом, обвитым вокруг талии, и Фенриром, возбуждённо покусывающим его за пятки.
Одет он при этом был в женское платье и накидку для волос, и Ангербода при виде этого расхохоталась прямо в свою миску. Когда же она перевела взгляд на Гёрд, то увидела, что у девушки буквально отвисла челюсть и рагу капает на стол.
– Вот поэтому и говорю, – прокомментировала колдунья.
– Что говоришь? – с невинным видом поинтересовался Локи; он поставил Хель на пол и отошёл от Ёрмунганда, который скользнул прочь. Дочь забралась на кровать и снова продолжила вязать.
– Мы как раз обсуждали твою мужественность, – заявила Ангербода с невозмутимым видом, и Гёрд подавилась тем немногим, что ещё осталось у неё во рту.
Локи посмотрел на своё платье, потом поднял взгляд на жену:
– В смысле мою мужественность в целом или какие-то конкретные части тела?
– Вообще-то первое, но, вероятно, рано или поздно перешли бы и к остальному, – ответила ведьма, а Гёрд, покраснев, отвернулась и принялась гладить Фенрира.
– Почему ты всегда так любишь поговорить о том, что у меня в штанах? – спросил Локи. – А сейчас, если точнее, под подолом платья.
Ангербода пожала плечами.
– Это входит в список моих интересов, ты же отец моих детей и всё такое. Почему ты так вырядился?
– Знаешь, вообще-то, с этого тебе следовало начать: выразить беспокойство по поводу того, что твой муж пришёл домой в платье. Разве ты не удивлена?
– Я не удивлена и даже не обеспокоена. Подозреваю, что так выглядит обычный день твоей жизни, любовь моя, один из многих. Хотя, как я уже сказала, мне любопытно услышать предысторию.
– Вы всегда так разговариваете друг с другом? – вслух поинтересовалась Гёрд.
– Совершенно верно, – сказала Ангербода, а Локи одарил ётуншу самым милым взглядом, на какой только был способен:
– Не могла бы ты присмотреть за этими тремя, пока я расскажу жене одну историю?
– Я совсем не против, – быстро согласилась Гёрд, потому что ей, очевидно, совсем не хотелось и дальше присутствовать при их разговоре.
– Мы ненадолго, – сказала ведьма, целуя на прощание детей. Хель никак на это не отреагировала, настолько она была сосредоточена на своем вязании, а Ёрмунганд ласково прищёлкнул языком.
– Можете не торопиться, – добавила ётунша, по-прежнему похлопывая Фенрира по животу. – Я как раз собиралась помочь Хель с вязанием.
И они ушли, собираясь в полной мере воспользоваться её советом.
Локи вёл Ангербоду по темнеющему лесу, пока они не оказались у ручья, который практически вышел из берегов из-за летних дождей. Они забрались так далеко, что оказались за пределами защитных чар, но так как детей с ними не было, женщина убедила себя, что всё в порядке. Её волновало только ощущение своей руки в его.
Лишь ведьма снова собралась спросить его о платье, он стянул его и, отбросив в сторону, поцеловал её так, словно не видел целую вечность, а после поцелуя потянул на травянистый берег. Когда всё закончилось, они ещё некоторое время просто лежали, глядя на полную летнюю луну, вспотевшие и задыхающиеся. Потом Ангербода приподнялась и поинтересовалась:
– Так что там по поводу тебя в платье?
– Точно, платье!
Локи тоже поднялся и передвинулся, чтобы сесть на большой камень, нависающий над ручьем. Женщина устроилась рядом с ним, и он приступил к рассказу:
– Итак, однажды утром Тор проснулся и не смог найти свой молот, Мьёльнир.
– Как же он мог потерять столь важную вещь?
– Честно говоря, сам Тор, образно выражаясь, не самый острый топор в арсенале Асгарда. Как бы то ни было, он не нашёл его тем утром и по какой-то причине первым делом пришёл ко мне – вероятно, думая, что я его взял.
– А это и правда был ты?
– В кои-то веки я оказался ни при чём! Так вот, он пришёл ко мне, и мы решили, что это происки великанов.
Ангербода нахмурилась:
– Это первое, что пришло тебе в голову? Обвинить своих?
Локи махнул рукой.
– Нет, нет, видишь ли, Тор использует молот в основном только для сражений с ётунами, так что он не особенно признаёт других врагов.
Ведьма молчала, глядя на воду внизу, и ей захотелось поболтать в ней ногами.
– Поэтому я сказал, что, вероятно, должен выяснить, кто всё-таки его взял, – продолжал Локи, тоже опуская ступни в ручей. – Итак, мы пошли к Фрее и попросили её плащ сокола…
– Ради всех Девяти Миров, зачем тебе понадобился плащ Фрейи, если ты можешь превращаться в сокола по своему желанию?
Мужчина открыл было рот, чтобы ответить, но ничего не произнёс и лишь пожал плечами.
– Может, потому, что ты хотел усложнить ей жизнь? – рискнула предположить Ангербода.
– Именно – потому что я хотел усложнить ей жизнь! – с удовольствием подтвердил он. – Потому что знаю, как сильно Фрейя ненавидит одалживать свои вещи. Но она дала мне плащ в этот раз, ведь её попросил сам Тор. Итак, я полетел в Ётунхейм и встретил великана по имени Трим, который признался, что действительно украл молот Тора – кто бы ещё сказал мне, каким образом? – и отдаст его, только если получит Фрейю в жены. Я вернулся, и Тор велел мне не снимать волшебную накидку, потому что, как только я сяду, всё тотчас забуду…
– Это так похоже на тебя, любовь моя.
– Совсем не похоже.
– Да неужели? Ты помнишь, что ел сегодня утром на завтрак?
– У меня был очень насыщенный день.
– Так я и подумала.
Локи скорчил гримасу и продолжил:
– Так вот, я рассказал им, что молот у Трима и он обменяет его только на Фрейю, но та отказалась в подобном участвовать. Что было очень неудобно для богов, поэтому они собрали совет, чтобы решить, что делать дальше. А потом Хеймдалль, страж моста и мой заклятый враг…
