Да и куда ей дальше идти? Она мрачно жевала вяленое мясо. Ей так хотелось верить, что здесь найдётся подсказка – что-то, что укажет ей правильное направление.
Как раз в тот момент, когда колдунья начала приходить к выводу, что ей действительно всё это привиделось – голоса на ветру, шёпот «Мать-Ведьма», чьё-то присутствие, – поднялся ветер. Ветви деревьев закачались над ней в угасающем свете. Доев свой ужин, она уже собиралась погасить костер и вернуться в пещеру, когда увидела маленькую девочку.
Сначала она подумала, что это Хель, и сердце её дрогнуло. Но нет – девчушка оказалась немного старше, с медно-рыжими волосами и серыми глазами, и она, казалось, не замечала Ангербоды, сидящей совсем рядом и наблюдающей за ней. Она кружила по поляне, пристально рассматривая растения, растущие по её периметру.
Ведьма встрепенулась.
– Ну здравствуй.
Малышка не обратила на неё внимания. На ней была грубая шерстяная одежда и что-то вроде меховой накидки на плечах, скреплённой топорно сделанной круглой брошью. Перья и мелкие кости животных были вплетены в её волосы, а взгляд был решительным. Ведьма не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела кого-нибудь в подобном наряде.
Ангербода попыталась резко встать, но голова закружилась, по-прежнему раскалываясь от боли, так что вместо этого она подползла поближе к девочке прямо на четвереньках. Заснеженный подлесок громко трещал под ладонями и коленями, но ребёнок даже не поднял глаз.
– Тебе придётся пройти дальше, чтобы отыскать вербу, дорогая, – послышался весёлый женский голос. Колдунья в панике огляделась, пытаясь определить, где находится говорившая, – голос, казалось, доносился словно из ниоткуда.
– Кто ты? – прошептала Ангербода, подбираясь ближе. И тут она заметила нечто поразительное: в свете костра маленькая девочка не отбрасывала тени. Ведьма села на колени, присмотрелась внимательнее и поняла, что видит призрак. Вот почему незнакомка не обращала на неё никакого внимания – колдунья стала свидетелем событий, что произошли давным-давно.
– Она растёт ближе к реке, – тем временем продолжил бестелесный женский голос. – И поторопись – Мать-Ведьма собиралась научить тебя готовить её целебную мазь. Не заставляй её ждать.
– Да, да. – Девочка вздохнула и пошла прочь от Ангербоды. Её маленькие кожаные ботиночки не оставляли следов на снегу.
– Постой, – слабо окликнула её колдунья, в полной уверенности, что не получит ответа.
Но, к её неимоверному удивлению, малышка остановилась и оглянулась через плечо, её гранитно-серые глаза уставились точно в сине-зелёные глаза Ангербоды.
– Ты уже поняла? – спросила она.
– Как будто бы начинаю, – ответила ведьма, хоть это не было даже полуправдой. – Но в какую сторону мне двигаться?
Девочка одарила её озорной улыбкой.
– Ты всегда будешь знать, где меня искать, Мать-Ведьма.
Тогда Ангербода поняла, что это видение являлось проявлением голоса в её сознании, и сердце её снова совершило кульбит.
– В том-то и дело, что я не знаю…
Но она моргнула, и призрак уже исчез.
Ангербода немного вздремнула, а проснувшись вместе с зарёй, съела ещё немного вяленого мяса и задумалась над тем, что видела прошлой ночью. Вновь безрезультатно попытавшись сотворить сейд, женщина стала бродить взад и вперёд по поляне, тяжело опираясь на трость и что-то бормоча себе под нос. Заставляя себя вспомнить хоть что-то ещё. Надеясь, что её сознание вернёт вчерашний образ маленькой призрачной девочки, чтобы она могла снова поговорить с ней лицом к лицу. Желая найти хоть что-то, что угодно, любой намёк на то, что делать дальше.
Что ты принесла с собой, чего не было раньше?
Ты всегда будешь знать, где меня искать…
– Кто бы это ни был, он, похоже, уверен, что у меня уже есть все ответы, что мне нужны, – пробормотала Ангербода. Она остановилась в центре поляны, рядом с древним кострищем, и закрыла глаза. Возможно, мне тоже нужно быть увереннее.
– Я знаю, где тебя искать, – заявила она вслух пустой поляне, чувствуя себя при этом крайне глупо. Но потом её голос окреп. – Я знаю, где тебя искать. Я знаю, где…
Внезапно ведьма словно почувствовала толчок. Несильный, всего лишь крохотный импульс, похожий на тот, что она ощутила, когда пребывала в забвении, парила в темноте и почувствовала чьё-то присутствие, направляющее её обратно на поверхность. Только теперь, когда она открыла глаза, её ощутимо тянуло на запад. Вот он – ключ к разгадке. Подсказка, в какую сторону ей двигаться.
Найди меня, как бы говорили ей.
Она подняла свою тележку и покинула поляну.
Потребовался почти целый день, прежде чем Ангербода выбралась из Железного Леса и оказалась у реки, на берегу которой впервые отдыхала после бегства из Асгарда.
Она почти видела себя сидящей на противоположной стороне в тени дерева. Ведьма без сердца в груди. Кожа всё же не зажила после ожогов. Тяжёлая шерстяная ткань капюшона прячет лицо от солнечных лучей. Она не подозревает, что её жизнь вот-вот изменится, когда словно из ниоткуда появится незнакомец и вернёт ей обгоревшее сердце.
Чтобы потом разбить его вдребезги.
Ангербода выбросила мысли о Локи из головы. Некоторое время она шла вдоль берега вверх по течению, пока не нашла неглубокое место, где можно было пересечь реку вброд вместе с тележкой. Затем, по едва заметному внутреннему наитию, она пошла в сторону Ётунхейма.
Дни шли за днями. Ощущение чужого присутствия в сознании то появлялось, то исчезало, пока она двигалась вперёд. В некоторые моменты у неё было четкое представление о том, куда нужно направляться, и она чувствовала, что стала ближе, чем когда-либо, к завершению своих поисков. В иные дни её блуждания казались бесцельными и безнадёжными, и Ангербода снова и снова задавалась вопросом, не стоит ли просто вернуться в свою пещеру и дожидаться конца миров там.
Но она не останавливалась. В конце концов странствия привели её из Ётунхейма в Мидгард, а затем обратно, ибо эти два мира были очень близки. Её повсюду приветливо встречали и принимали в домах, ведь благодаря своим зельям и заклинаниям ведьма врачевала больных, исцеляла раны, принимала роды, облегчала боль умирающим. Помогать тем, кто в этом нуждался, казалось ей так естественно, будто она уже занималась этим прежде, когда-то очень и очень давно.
Как правило, женщина ночевала в одиночестве в лесах или горах, укрываясь плащом. Она уже давно раздала все снадобья, что взяла из дома, и по дороге делала новые, по-прежнему таская за собой свою маленькую тележку. Рана на голове зажила, так что в повязке больше было нужды, но тем не менее она опускала голову и старалась не снимать капюшон, чтобы скрыть шрам.
Куда бы Ангербода ни шла, люди шептались ей вслед, а молва в Мидгарде не всегда бывает доброй. Но, однажды подслушав, ей стало известно, что её называют «Хейд», что означает «светлая», хотя она и не была уверена, что её присутствие в Мидгарде приносило пользу. Когда она на обратном пути проходила через Ётунхейм, то непременно заходила на местные ярмарки, чтобы её зелья смогли попасть к тем великанам, с кем Скади обычно торговала и кто полагался на них в течение многих предыдущих зим.
