Сейчас было важнее, чем когда-либо, понять, как снова творить сейд, чтобы добраться до внутреннего источника силы, дотянуться до своей дочери. Нужно ли ей было преодолеть подсознательный страх? Или что-то ещё сдерживало её?
Ангербода подозревала, что так и было. Спустя некоторое время они проходили через приморский рыночный городок в Мидгарде, где наткнулись на толпу, встречавшую на берегу корабль воинов, возвращавшихся из набега. Колдунья решила было обменять некоторые из своих целебных средств: викинги редко возвращались домой без единой царапины. Но затем она заметила облако медных волос, плывущее сквозь толпу в сторону корабля, и её кольнуло узнавание. Может ли быть, что я её знаю?
Медноволосая женщина обняла одного из самых крепких моряков, и когда тот поднял её и развернул, Ангербода рассмотрела её лицо. Желудок её сжался от разочарования. На мгновение ей показалось, что она увидела одну из Ярнвида: похожую на призрак маленькой девочки, с которой она разговаривала в Железном Лесу, но взрослее. Оказалось же всё иначе – то была всего лишь игра её воображения.
– Что случилось? – спросила волчица, увидев выражение её лица.
– Ничего, – ответила Ангербода. Теперь она внимательно рассматривала всю толпу, горожан и вернувшихся моряков – разговаривающих, смеющихся, кричащих, плачущих, обнимающихся, хлопающих друг друга по спине – и на миг почувствовала себя ужасно одинокой. – Я просто… мне показалось, что я увидела кого-то знакомого, вот и всё.
– Они действительно похожи, – произнесла волчица, рассматривая женщину с медными волосами. – Эта девушка и одна из наших. Возможно, её потомок. Кто знает, где они все осели, покинув Железный Лес?
Колдунья судорожно вздохнула и озвучила то чувство, что не давало ей покоя с тех пор, как волчица в ночь их встречи рассказала о ведьмах Ярнвида. То чувство, которое она могла теперь назвать: стыд.
– Я подвела их. Подвела вас всех. Я сама виновата, что мне не к кому было возвращаться. Я виновата, что забыла их. Виновата, что ушла…
Если б я осталась, возможно, мне и сейчас где-то нашлось бы место.
Волчица изучала её своими пронзительно-мудрыми глазами.
– Чувство вины – тяжкое бремя, Мать-Ведьма, – наконец произнесла она. – Его лучше оставить позади, если хочешь двигаться вперед.
– Но если бы я не ушла…
– В конечном итоге это мало что изменило бы. – Волчица ткнулась лохматой головой в плечо Ангербоды. – Да, жизнь в Железном Лесу заглохла после твоего ухода – такова жизнь. Но это и так произошло бы рано или поздно, сто лет назад или тысячу. Они все покинули дом, нашли новых друзей, создали новые семьи. И ты тоже.
– И я тоже. А теперь и эта семья потеряна, – с горечью сказала колдунья.
– Потеряна, но не исчезла, – напомнила ей волчица. – Если что-то закончилось, не значит, что оно не имело значения. Твоя жизнь с ведьмами Железного Леса, с Локи и вашими детьми, со Скади…
– А теперь с тобой, – добавила Ангербода, погладив волчицу по морде.
Её взгляд снова остановился на медноволосой женщине, и что-то горько-сладкое расцвело в её груди, когда она подумала о выходцах из Ярнвида, разбросанных по мирам, со всеми их проблемами и радостями – и о себе, всё той же старой ведьме со своей верной волчицей, такой же, как прежде, но при этом совершенно другой.
– Спасибо, – сказала она наконец. – От твоих слов мне правда легче.
Волчица отстранилась и проворчала:
– Славно, ибо на сегодня с тебя утешений хватит. А теперь пойдём. Дорога не ждёт.
– Да, – прошептала Ангербода, окидывая последним взглядом людей на берегу, и на душе у неё почему-то полегчало. – Пора.
Они с волчицей проходили через скалистые пустоши северного Ётунхейма, когда заметили поселение и решили там заночевать. Ангербода никогда раньше не бывала в здешнем чертоге, поэтому на всякий случай она наколдовала себе облик старухи, превратила волчицу в собаку и, подхватив тележку, подошла к массивному длинному строению.
Сначала ведьма направилась на кухню в задней части дома, потому что ей всегда больше везло в переговорах с женщинами, чем если бы она, как полагается, входила через парадную дверь и представлялась мужчинам. Хозяина чертога звали Гимир, и в тот день он давал пир. Ангербода слышала хриплый смех, доносившийся через стены.
Жена Гимира, Хрод, командовала слугами, которые входили и выходили из пиршественной залы, чтобы наполнить тарелки гостей и кувшины элем. Все они казались довольно изнурёнными, и Хрод отвечала на вопросы ведьмы весьма кратко, потому что была очень занята. После того, как Ангербода выяснила, что в поселении нет больных или раненых, которым могла бы понадобиться её помощь, она решила не спрашивать, не появлялся ли в их краях в последнее время кто-нибудь, умеющий колдовать.
– Но нам может понадобиться целитель сегодня ночью, учитывая, сколько они там пьют, – устало добавила Хрод. – Так что, если ты хочешь остаться и готова помочь мне прислуживать за столами, я буду рада накормить тебя ужином и дать кров на эту ночь.
Ангербода согласилась:
– Я хоть и выгляжу старой и немощной, но, конечно, могу налить эль, не пролив его.
– Превосходно, – сказала Хрод. – Как к тебе обращаться?
«Хейд» было всё больше на слуху. На долю секунды колдунья задумалась, а потом решила придумать что-нибудь другое.
– Хюндла.
– Что ж, Хюндла, благодарю тебя за помощь. – Хрод протянула ей глиняный кувшин и отправила к гостям.
В пиршественной зале стоял невообразимый шум, а на лавках сидело столько ётунов и прочих обитателей всех Девяти Миров самого различного происхождения, сколько Ангербода не встречала за всё время своих странствий. Здесь были горные тролли, тёмные альвы, ледяные великаны, каменные великаны и один или два гнома довольно странного вида, а также несколько других ётунов, которые были примерно того же размера и облика, что и она, внешне неотличимые от человека или аса. Хозяин чертога, Гимир, – огромный мужчина – сидел в высоком кресле и вещал громким голосом, как они с Тором отправились на рыбалку за Змеем Мидгарда.
Ёрмунганд. Она с трудом сохраняла невозмутимое выражение лица, перемещаясь по зале, наполняя на ходу чаши и слушая рассказ. Тор явился в чертог под чужим именем, и ему предложили разделить с хозяевами трапезу. Он воспользовался этим гостеприимством и в один присест проглотил целиком двух быков, поэтому Гимир предложил им вместе отправиться на рыбалку, чтобы было чем трапезничать в следующий раз. Тор согласился, но после этого убил ещё одного хозяйского быка и насадил его голову на огромный крючок в качестве приманки, чтобы выманить Змея Мидгарда из моря. И вдобавок ко всем убыткам, которые он уже нанёс, гость ко всему прочему ещё и разбил лодку великана, когда изо всех сил пытался удержать Змея на верёвке. В конце концов Гимир перерезал её, но в последний момент Тор достал свой молот и нанёс удар Змею по голове. Тогда Гимир и понял, с кем именно он отправился на рыбалку.
