Ведьма волновалась из-за долгих отлучек подруги, но в глубине души была уверена, что если и есть в мире женщина, способная о себе позаботиться, то это Скади Тьяццидоттир.
«Наверное, такова моя судьба – всегда ждать здесь кого-то», – думала Ангербода. Когда Охотница возвращалась и оставалась на ночь, женщина едва могла заснуть. Ей казалось, что их разделяет нечто большее, чем просто несколько слоёв меха и разные одеяла. Часть её души кричала, что нужно повернуться к подруге и уже начать тот разговор, который она собиралась завести со Скади очень долгое время, – про то, какой укол ревности она испытала, когда узнала, что Охотница вышла замуж, и про многое другое.
Но она каждый раз останавливала себя, и не успевала опомниться, как Скади снова срывалась с места.
«Я слишком много думаю, – твердила Ангербода себе, но всё равно каждый раз замирала от страха. – Что, если я неверно всё понимаю? Что, если я неверно поняла её с самого начала? Что, если всё это только у меня в голове?»
Волчица все эти месяцы по большей части безмолвно наблюдала за ней, но иногда бросала на ведьму понимающие взгляды, когда Скади отворачивалась в другую сторону.
– Ты когда-нибудь вспоминаешь о своей кузине Гёрд? – спросила Ангербода подругу однажды вечером, когда они сидели напротив друг друга за столом. Охотница только что вернулась из одной из своих долгих поездок, на щеках всё ещё цвёл румянец от холода, а в руках она держала дымящуюся миску с тушёным мясом. Волчица сидела в углу и грызла ногу какого-то некрупного копытного, которого загнала ранее в тот день.
– Не очень часто, – призналась Скади. – Когда я приехала к Гимиру за растениями, её пожилая мать бродила по дому с поникшей головой. Она говорит о Гёрд в прошедшем времени, как будто та умерла, а не вышла замуж. Хотя в Асгарде ей живется плохо, – добавила она, и её мрачное выражение лица побудило Ангербоду не расспрашивать дальше.
Ведьма почувствовала лёгкий укол жалости к своей бывшей подруге, но отбросила это чувство и выпрямилась над миской.
– Что ж, таково было её решение.
– У неё не было особого выбора, выходить или нет замуж за Фрейра, – мягко ответила Скади. – Ну а после того оставался всего один шаг до предательства, что она и была вынуждена сделать – выдать тебя богам. Я не могу простить ей то, как она поступила с тобой и своей семьёй, но я понимаю, почему так произошло. Есть разница между пониманием и прощением. И одно возможно без другого.
Ангербода хмыкнула, поднося миску с рагу ко рту, чтобы отхлебнуть из неё. Она часто думала о Гёрд, когда смотрела на свой плетёный пояс, который за время странствий довольно сильно выцвел и засалился, и не важно, сколько раз она его стирала. Сделан он был поистине искусно, раз уж продержался так долго.
– Я понимаю, – произнесла колдунья через некоторое время. – Но, как ты и сказала, я также не могу ей простить того, что произошло, и надеюсь, что никогда больше её не увижу.
Скади задумалась.
– Ты не можешь простить Локи и при этом не простить Гёрд.
Ангербода застыла, чуть не поднеся миску ко рту.
– А кто сказал, что я простила Локи?
– Я не имела в виду, что ты его простила. Я просто рассуждаю. – Скади поёрзала на скамейке. – Когда я навестила Гимира, то долго разговаривала с ним. Он рассказал мне, что великаны начали собираться в крепости Утгард, чтобы вместе пережить долгую зиму.
– И что? – колдунья отхлебнула рагу. – Значит, Гимир и сам собирается в Утгард?
Ётунша кивнула.
– Так вот почему он позволил тебе взять столько провизии из своих запасов.
Охотница снова кивнула.
– Ему и его жене нужно только то, что они смогут взять с собой в крепость. И Гимир лишь подтвердил то, что мне уже было известно, – многие из тех, с кем я торгую, покинули свои деревни и дома и направились на север, в крепость. Таких всё больше и больше с каждой моей поездкой. В последний раз мне и самой пришлось отправиться в Утгард, чтобы обменять твои зелья на продукты.
– Вот почему ты так долго отсутствовала в эти дни, – нахмурилась Ангербода. Но у неё осталось такое чувство, что Скади чего-то недоговаривает. – А они… они знают про Рагнарёк? Или просто собираются сами по себе?
– Пока они пребывают в блаженном неведении. И я не собираюсь им ничего рассказывать. Мне всё равно не поверят – захотят доказательств. – Ётунша покончила с тушёным мясом и скрестила руки на столе, спокойно глядя на подругу. – Когда долгая зима закончится и наступит конец, они выступят против богов. И я пойду с ними.
Ведьма предчувствовала, что подруга примет такое решение, но её внутренности всё равно словно окоченели.
– Зачем тебе это? – спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. В висках страшно стучало. От гнева у неё закружилась голова.
– А что ещё я могу сделать? – Скади просто пожала плечами, чем привела Ангербоду в ещё большую ярость. – Мне кажется, это подходящее завершение моей истории, не так ли? Я погибну в битве – сражаясь за свою землю, за свой народ. Сражаясь, чтобы отомстить за отца.
– Разве твой отец ещё не отомщён? – процедила колдунья.
Скади нахмурилась; эти слова задели за живое.
– Боги убили его, а расплата за его смерть от них – жалкая пустышка, – сказала она, повышая голос. – Мне нужно настоящее возмездие, и я заберу с собой как можно больше его убийц.
Ангербода отодвинула миску с тушёным мясом и, положив руки на стол, переплела пальцы.
– Пожалуйста, дорогая подруга, выслушай меня. Я многое узрела в своих видениях, но не твою судьбу. И не свою собственную. Я видела смерть богов, и моих сыновей, и многих других – но не нашу.
Охотница покачала головой.
– Мы в безопасности лишь до тех пор, пока пламя Сурта не поглотит нас.
Колдунья глубоко вздохнула.
Пылающий меч огненного великана Сурта, которому суждено убить Фрейра в той последней битве, сожжёт все миры. Так всё и закончится: развязка Рагнарёка.
– Ты же знаешь, что я над этим работаю, – возразила Ангербода. Она пока не очень продвинулась со своим заклинанием щита, но, по её расчётам, у неё было ещё два года, чтобы усилить его действие.
Два года до окончания Фимбулвинтера.
Два года, чтобы отговорить Скади от этого безумия.
Ётунша снова покачала головой.
– Ничто не сможет остановить Рагнарёк, Ангербода. Нет такой силы во вселенной, которая помогла бы избежать того, что грядёт. Ты сама так говорила. – Она поднялась со скамейки. – Не хочу ссориться из-за этого. Я всё уже решила.
Ведьма поднялась вслед за ней и прошептала:
– Тебя убьют вместе со всеми. Ты же знаешь, что я работаю над планом, над заклинанием, чтобы уберечь Хель. И оно же может обеспечить и твою безопасность. Тебе не нужно сражаться в последней битве…
