Убедившись, что он не вооружен, Вайолет указала на лей-зи-бой
[52]
.
– Забавно, – прокомментировал Райан, садясь.
– Тебе смешно?
– Я бы так не сказал. Но что забавно – так это любовь воинов величайшего поколения
[53]
и их никчемных потомков к лей-зи-боям.
Он сел, но не откинулся на спинку. А наоборот, чуть наклонился вперед.
– Где ты был? – спросила она.
– В Денвере.
Она держалась на расстоянии, не хотела подойти так же близко, как к Джимми.
– Убегал?
– Я думал об этом, – признал он.
– Я не ожидала, что ты придешь сюда.
– Если бы не пришел, ты бы его убила.
– Да.
– Полагаю, и сейчас можешь убить.
– Могу, – согласилась она, – и точно убью тебя.
– Может, я пришел не один.
– Ты приехал в лимузине, который припаркован в квартале отсюда. В нем только водитель. Он сидит в кабине, слушает очень плохую музыку и читает порнографический журнал.
Хотя страх Райана не уменьшился, его вдруг охватило спокойствие. И как бы он хотел, чтобы все дни последних шестнадцати месяцев были такими, как этот. Он избежал смерти, но потерял Саманту, потерял ощущение, что у него есть цель в жизни. Потерял способность просто радоваться. Аксиома, которой он всегда следовал: будущее заслуживает сегодняшнего тяжелого труда, – теперь вызывала у него серьезные сомнения. Он прибыл к очередному поворотному пункту. И здесь ему предстояло или двинуться к лучшему будущему, или закончить свой путь на этой земле.
– Если ты собираешься меня убить, имею я право хотя бы узнать почему?
Глава 52
Бамбуковые шторки, падавшие на подоконник, чуть подсвечивались снаружи, где еще по-прежнему стоял облачный день, но не пропускали свет ни в гостиную, ни в столовую, которая лежала за широкой аркой. Так что освещалась комната двумя притушенными торшерами, лавовой лампой
[54]
, тремя ароматическими свечами в стеклянных стаканчиках на каминной доске и двумя стеклянными лампами с маслом, в котором плавали горящие фитили, – на кофейном столике.
Тени в комнате преобладали над светом, скругляли все острые углы, укрывали темной материей гладкие поверхности, играли со светом на потолке.
Женщина непрерывно перемещалась из света в тень. Ее плавные движения кому-то могли показаться и сонными, но только не Райану, который видел в них размеренность и смертоносную мощь тигра.
– Кто это? – спросила Вайолет, указав пистолетом на постер.
– «Деревенский Джо и рыба»
[55]
, – ответил Райан.
– Я не вижу рыбы.
– Это название рок-группы. Они изменили мир.
– Каким образом они изменили мир?
– Не знаю. Так говорил мне отец.
Свет лампы раскрашивал ее лицо воображаемой пудрой и тушью, превращая в маску кабуки.
– А что это за вонь?
– Ароматические свечи и масло.
– Другой запах, замаскированный этими.
– Наверное, ты унюхала травку.
– Марихуану?
– Да. Этот дым впитывается в вещи. Вот отец и жжет ароматические свечи и масляные лампы, чтобы скрыть его.
– Почему он курит травку?
– Не знаю. Потому что курил всегда.
– Он – наркоман?
– Говорят, что марихуана – не наркотик.
– Разве марихуана не помогает расслабляться?
– Я марихуану не курю. Не знаю. Так говорят.
– Он не расслабился.
– Нет. И никогда не расслаблялся.
В черных слаксах, черном свитере и черной куртке, она тенью двигалась среди теней. По большей части лампы и свечи подтверждали ее присутствие, если только свет находил ее руки и лицо. Они светились золотом.
Райан знал, что должен выискивать возможность броситься на нее и попытаться отнять оружие. Очень часто она направляла пистолет не на него, а на экспонаты ностальгической коллекции Джимми.
Но он подозревал, что отвлекается Вайолет только для вида, чтобы спровоцировать его и нашпиговать свинцом.
– Это кто? – спросила она, указав еще на один постер.
– Другая группа. «Грейтфул дэд». Они тоже изменили мир.
– Как же они его изменили?
– Не знаю. Думаю, отец сможет тебе сказать.
– Я знаю, где живет твоя мать, но еще не встречалась с ней.
– Много потеряла.
– Она похожа на него?
– Да, но другая. Для нее это выпивка и мужчины, особенно мужчины, которые любят выпить.
– Я думаю о том, чтобы убить вас троих.
Райан промолчал.
– Это кто?
– Джим Моррисон и «Дорс».
– Они изменили мир?
– Насколько я слышал, да.
Когда Вайолет прошла в ту часть гостиной, что находилась позади лей-зи-боя, Райан повернул голову, потом начал поворачиваться сам.
– Смотри прямо перед собой, – она нацелила пистолет ему в переносицу.
Он подчинился.
– Если повернешь голову, чтобы оглянуться, я тебя застрелю. Люди на этих плакатах… где они сейчас?
– Не знаю. Многие умерли.
– То есть мир изменил их.
Он с трудом, но слышал ее мягкие шаги. Должно быть, она что-то взяла, посмотрела, с легким стуком поставила на прежнее место. В растягивающейся паузе он лихорадочно искал вопрос или фразу, которая позволит ему хоть в относительной степени взять контроль над разговором.
