«Разве вы бы не поспешили обратно в автосалон, если у вас украли столько денег? Где вы были все это время?» В ответ Бутч начал ругаться, стуча по капоту машины, чтобы подчеркнуть ярость. Полиция на мгновение отступила, но отец уже пришел к выводу, что сын лжет и сам украл деньги.
В пятницу, накануне убийств в «Больших надеждах», полиция попросила Бутча изучить несколько фотопортретов в надежде, что он узнает грабителя. Сначала Ронни согласился, но в последний момент отказался. Когда Дефео-старший услышал об этом, он припер сына к стене на работе, требуя объяснить, почему тот не хочет сотрудничать с полицией.
«Ты одержим дьяволом!» – кричал отец. На этот раз Бутч не колебался. «Жирный придурок, – кричал он, – я тебя убью!»
Затем побежал к машине и умчался прочь. Хотя инцидент и не привел к обмену ударами, окончательной конфронтации явно было не избежать.
* * *
Рано утром в среду, 14 ноября 1974 года, деревню окутала неподвижная пелена ночи. Бродячие собаки и случайные проезжающие мимо машины были единственными признаками жизни, в то время как местные жители мирно спали. Но в доме «Большие надежды» на Оушен-авеню под покровом кажущегося спокойствия скапливались грозовые тучи ненависти и жестокости. Вся семья легла спать, за исключением Бутча. Он сидел в тишине комнаты, размышляя о том, что намеревается сделать, а именно позаботиться, чтобы отец и семья больше его не беспокоили.
Бутч был единственным членом семьи со своей комнатой. Его буйный нрав и тот факт, что он старший из детей, предоставили ему небольшую роскошь. Это позволяло Ронни иметь место для хранения некоторого количества оружия, которое он коллекционировал и иногда продавал. В ту ночь он достал из шкафа винтовку Marlin 35-го калибра. Осторожно, но решительно направился к двери спальни родителей. Тихо толкнув дверь, он встал, мгновение наблюдая, пока те спали, совершенно не подозревая о кошмаре, готовом с минуты на минуту их охватить. Затем, не раздумывая, Бутч поднял винтовку к плечу и нажал на курок. Первый из восьми смертельных выстрелов, произведенных в ту ночь, пришелся отцу в спину.
К трем часам ночи Бутч покончил с уничтожением семьи. Каждый беззащитный ее член был хладнокровно и зверски убит. Привязанная к лодочному домику собака Шэгги яростно лаяла, реагируя на спорадические вспышки насилия, исходящие из дома. Лай животного нисколько не отвлекал преступника. Осознавая, что выполнил поставленную задачу, Ронни переключил внимание на то, чтобы привести себя в порядок, обеспечить алиби и сбить со следа неизбежное полицейское расследование.
Сначала принял душ и подстриг бороду. Затем, одетый в джинсы и кожаные рабочие ботинки, собрал окровавленную одежду, винтовку с чехлом и поднял с пола одну из использованных гильз. Запихнув все в наволочку, он еще до рассвета выехал из дома. Первую остановку сделал в конце Оушен-авеню, где сбросил винтовку в док. Оттуда направился в Бруклин и выбросил наволочку и ее содержимое в канализацию. Затем как ни в чем не бывало явился на работу в дилерский центр уже покойного отца. Стукнуло шесть часов утра, и для него все было как обычно.
Бутч оставался на работе недолго. Он несколько раз звонил домой, а когда отец не явился, повел себя так, будто устал от безделья, и около полудня ушел. После позвонил своей девушке Минди Вайс, чтобы сообщить, что закончил пораньше и хочет ее навестить. По пути встретил знакомого, Роберта Кельске, и вот как он вспоминает этот инцидент позже во время тюремного интервью:
«Я был обдолбан до невменяемости, ехал в Амитивилле, а Роберт Кельске, героиновый торчок, остановился рядом с моей машиной и начал задавать странные вопросы. Тогда я не отреагировал, потому что Кельске был наркоманом и вором, ранее ограбившим оба дома моего соседа, поэтому я не обратил внимания».
Дефео добрался до дома подруги около 13:30. Минди была привлекательной 19-летней девушкой и пользующейся популярностью официанткой из бара Longfellow’s. По прибытии он небрежно упомянул, что несколько раз пытался дозвониться домой и, хотя на подъездной дорожке стояли машины, никто не ответил. Чтобы подтвердить верность своих слов, он позвонил домой из квартиры Минди с тем же предсказуемым результатом.
Бутч вел себя так, словно был озадачен, но невозмутим, и после обеда повез девушку за покупками. Из торгового центра в Массапеква они заехали к Патрисии и Роберту Гейгерам, где Дефео купил пять пакетиков героина по $10 за каждый и укололся. Он рассказал: «Я был не в себе и фактически забыл, что произошло дома… Я типа абстрагировался».
Сразу после 18:00 Бутч прибыл в бар Henry’s в Амитивилле, где встретил Роберта Кельске. И снова изобразил беспокойство по поводу невозможности связаться с кем-либо дома.
– Похоже, придется пойти домой и разбить окно, чтобы попасть внутрь, – сказал он.
– Ну и давай, чего уж, – беспечно ответил друг.
Ронни покинул бар якобы с целью отправиться на разведку и через несколько минут вернулся в состоянии волнения и тревоги.
– Боб, ты должен мне помочь! – умолял он. – Кто-то застрелил родителей!
К двум друзьям присоединилась небольшая группа завсегдатаев бара, вместе они сели в машину Бутча и уехали. За рулем находился Кельске. С момента убийства прошло около 15 часов. Через несколько минут после прибытия в дом он вошел через парадную дверь и помчался наверх, в главную спальню. Вернувшись назад, молодой человек обнаружил Ронни, обезумевшего от горя и ужаса. Джо Йесвит нашел на кухне телефон и позвонил в полицию.
13 ноября 1974 года ровно в 18:40 патрульный Кеннет Дж. Грегаски из полицейского управления деревни Амитивилль, базирующегося на Грин-лейн, получил звонок из диспетчерской посетить дом 112 по Оушен-авеню в связи с сообщением о стрельбе. Подъезжая к дому, он увидел группу молодых людей, стоящих на подъездной дорожке, и один из них со слезами на глазах представился Рональдом Дефео. Он сказал: «Мои мать и отец мертвы».
– Я вошел в дом и поднялся по лестнице, – вспоминал офицер. – В главной спальне нашел белого мужчину, лежащего на животе, он был застрелен. Рядом с ним в таком же положении находилась белая женщина, также застреленная. Я прошел во вторую спальню, где обнаружил двух мальчиков в разных кроватях. Они лежали на животе и были застрелены. Я спустился вниз, по телефону в столовой позвонил в штаб и сообщил, что в доме четыре тела и они должны известить об этом детективов первого отделения.
Продолжая рассказ, полицейский добавил:
– Почти сразу Рональд Дефео сказал, что у него еще две сестры. Очевидно, он слышал, как я разговаривал по телефону, и после этих слов я побежал наверх и проверил дверь спальни, которая была закрыта. Я нашел там тело молодой девушки. Она лежала, как и другие, распростертая на животе. Ее тоже застрелили. Затем я увидел лестницу, ведущую, как мне показалось, на чердак, но на самом деле она вела в еще одну спальню наверху, на третьем этаже, и нашел еще одно женское тело. Я немедленно спустился вниз, перезвонил в штаб и сообщил, что у меня тут еще два тела. После этого звонка пошел на кухню. Я подошел к Рональду Дефео и его другу Роберту Кельске, положил руку Рональду на плечо и просто попросил его не волноваться. Я стоял там и ждал, пока не появились детектив-сержант Каммарото и лейтенант Эдвард Лоу. Они просто проверили место происшествия и тоже спустились вниз. Вскоре прибыли детективы по расследованию убийств. Это была сцена, которую я никогда не забуду, и она не дает мне покоя по сей день.
