Полиция сразу взяла этого мужчину на карандаш, однако для ордера имевшихся данных было недостаточно. И пока детективы безустанно трудились, чтобы узнать про него что-то помимо слухов, я тоже могла сделать многое для продвижения дела. Очень важно связать девушку с этим мужчиной либо с каким-то местом, где он бывал. До 2008 года законодательство Англии и Уэльса гласило, что подозреваемый считается невиновным, пока его вина не будет неопровержимо доказана. Это требование осталось, однако теперь судья должен предупредить присяжных, что им «должно быть достаточно собственной уверенности в виновности подсудимого». Понятие неопровержимости можно истолковывать по-разному, и при рассмотрении предоставленных следовых улик адвокат защиты всегда может заявить, что любой споропыльцевой профиль мог быть получен из какого-то другого места. Любопытно, что практически каждый раз, когда я выступаю в суде по какому-то серьезному делу, становится сразу же очевидно, что адвокат почти ничего не знает о науке в целом и совсем ничего о ботанике в частности. Некоторые заставляли своих помощников штудировать учебники, чтобы придумать вопрос, который застанет меня врасплох, однако, так как они попросту не понимают смысла своих вопросов, ответить на них обычно удается без особого труда.
[7]
В конце концов полиции удалось совершить прорыв и получить ордер на обыск дома этого продавца корма с пристрастием к связыванию. Выяснилось, что кожаный собачий ошейник, которым был закреплен черный мешок для мусора вокруг шеи девушки, произведен некоей компанией из Ноттингема. Эта компания поставляла свою продукцию более чем в двести розничных магазинов и, методично перебирая их один за другим, детективы обнаружили, что посылочная компания из Ливерпуля отправила три заказа в район, где произошло убийство. Один из этих заказов был доставлен по адресу, где проживал подозреваемый. Этого факта хватило, чтобы полиция могла обыскать его дом и сад на заднем дворе.
Я уже понимала, что полиция найдет в саду. Я видела его у себя в голове. И когда полицейские меня туда отвели, я его узнала. Сад был небольшим, типичным для той местности, однако мне сразу же бросилась в глаза высокая тернослива, крона которой свисала над проходом. Слева от черного входа стояла одинокая клетка, в которой я заметила движение. Заглянув в клетку, я обнаружила солому – отсюда сплюснутые пыльцевые зерна – а еще на меня смотрел чудесный маленький хорек, прижавшийся своей почти кошачьей мордочкой к сетке. Теперь меня больше всего заботила судьба этого бедного беззащитного создания, запертого в клетке, до которого никому не было дела. Я отказывалась продолжить работу, пока мне не пообещали о нем позаботиться. На самом деле по всему саду было разбросано немало соломы. Этот мужчина раньше разводил собак, и по левой стороне сада стояли кирпичные будки, ныне пустые и обветшалые, однако в них все еще валялась старая солома. Чуть дальше было кострище, сразу за которым сад заканчивался. От соседского участка его отделяла огромная, вышедшая из-под контроля живая изгородь из бирючины; над ней нависали нижние ветки тополя, а сквозь нее пробивались ветки бузины. Здесь также обнаружились запущенные, неухоженные цветочные клумбы, куда, скорее всего, когда-то посадили разные садовые цветы. Вероятно, именно они были источником пыльцы, которую мне не удалось сразу же опознать, однако это уже особого значения не имело. Доказательств прежде выращиваемых садовых растений было и без того предостаточно.
У ограды с другой стороны сада оказалось еще одно кострище, однако я знала, что волосы девушки не контактировали с пеплом оттуда. Растительность в этой части сада кардинально отличалась от той, пыльца которой была найдена в ее волосах. Здесь также росла ежевика, возвышаясь над кучей кое-как сваленного мусора, и все устилал вьюнок, через который местами пробивался кипрей. Если бы девушка находилась рядом с ними, то с большой вероятностью пыльца этих растений осталась бы на ее волосах, но ее там не было. Все растения из моего пыльцевого профиля, полученного по волосам и пододеяльнику, росли вокруг первого кострища и около живой изгороди, под тополем и бузиной. Обильные низкорослые сорные травы, которым приходилось тяжко в уплотненной почве заднего двора, полностью соответствовали моему споропыльцевому профилю. Больше всего здесь нашлось мари, крапивы, клевера, пазника и осота – последние два были источниками пыльцевых зерен по типу одуванчика. На этом участке двора росло и много других сорняков, а вот у второго кострища их было заметно меньше из-за разросшегося вьюнка и ежевики, которые заслоняли им солнце.
У меня не оставалось никаких сомнений, что девушка и одеяло пролежали в этом дворе какое-то время, прежде чем ее закопали. Ее волосы, должно быть, распластались по земле. Сравнительные образцы, которые я затем взяла в саду, лишь подтвердили предварительный анализ. С высокой долей вероятности девушка лежала именно в этом саду и именно в этой его части.
Как я уже сказала, всегда случаются какие-то отклонения. В этом мире ничего не бывает идеальным. В саду нашлись следы растений, отсутствовавших в моем профиле, однако этого следовало ожидать, особенно в случае опыляемых ветром таксонов. В судебной экологии не бывает стопроцентной точности, однако вкупе с собачьим ошейником собранных мной доказательств оказалось достаточно, чтобы убийца признал свою вину. Это избавило родных жертвы от мучительного разбирательства и необходимости переживать последние секунды ее жизни в суде, однако я была уверена, что даже если бы он все отрицал, доказательной силы следовых улик хватило бы, чтобы его признали виновным.
Свои показания он неоднократно менял. Сначала говорил о несчастном случае, который якобы попытался скрыть; затем об убийстве в каком-то порыве, который он сам не мог объяснить. Поначалу утверждал, что зарыл девушку в лесу сразу же после убийства, однако затем выдал версию, которая казалась ближе всего к истине и о которой все это время свидетельствовали палиноморфы: после убийства, не зная, куда деть тело, он завернул его в мусорный мешок и одеяло, а затем спрятал под поддонами в саду. Должно быть, волосы жертвы коснулись земли, собрав на себя пыльцу, найденную впоследствии мной. Возможно, именно из-за этого он решил надеть ей на голову мусорный пакет и завязать его тем, что первым попалось под руку – ошейником одной из его собак. Возможно, ему было невыносимо смотреть на ее лицо, однако объяснить столь хорошую сохранность ее тела он никак не смог – да и кто бы ему поверил? Бирючина, тополь, бузина, тернослива, марь, крапива, споры сфагнового мха и экзотические садовые растения, которые мне даже не понадобилось идентифицировать, дали нам понять, где девушка провела свои последние часы, и помогли отправить за решетку убившего ее человека.
