— Ласточка — и в подземелье? — удивленно-ласково спросил я. — Как твое имя?
— Ли, — тихо ответила девчушка.
— Объясни, Ли, какие черти тебя сюда завлекли, — сказал я самым доверительным тоном.
…Отца нет, в семье шестеро, до четырнадцати жила на общественном хлебе, зарегистрировалась, мать доплатила, чтобы нашли сытое место. Поначалу так и было: трактирщик кормил много и сладко, потом стал намекать, потом отправил всех из дома и зажал в углу на кухне. Ли отбивалась, разбила посуду, хозяин облил ее вином, отволок в суд, обвинил в пьяном дебоше. Суд приговорил к штрафу в тридцать монет, денег не было и…
— Если поможешь мне — уйдешь наверх и будешь работать там, где не тронут, пока не захочешь сама, — предложил я. — Вчера здесь должна была появиться странная женщина.
Ли осторожно показала пальчиком в противоположный, самый темный угол, затем на стену. Тусклого света хватило, чтобы разобрать нацарапанную надпись: «Я НИМАЯ. КТО НИ ПОНЯЛ — АТРЕЖУ ЯСЫК».
Я тихо усмехнулся.
— Она и вправду немая? Не мнись, не бойся. Отрезать здесь могу только я, и никто другой.
— Когда ей утром отдавили ногу, — шепнула Ли, — она упомянула блудного демона и добродетельную козу так зло, что мне стало страшно за козочку.
— Спасибо, Ли, ты меня не подвела. Если у тебя есть вещи, возьми и ступай наверх. Раньше надсмотрщика встретишь парня, стоящего у ступеней. Парня зовут Терсан, передай мои слова, с местным хозяином он договорится сам. И еще назовешь адрес трактира, где с тобой так обошлись.
Девчушка взяла скудный узелок и, пошатываясь, побрела к лестнице. Я же направился в самый темный угол по стебелькам засохших ромашек и колокольчиков.
— Зачем ты прячешься, вечная девочка Филь-Филь? — с легкой укоризной спросил я.
— А ты чего забыл, краса… — донесся скрипучий шепоток. — Простите, гос… брат гранд-маршал.
— Красота проходит, ум остается, — заметил я. — Рядом я не сяду, встань, пожалуйста.
— Брат гранд-маршал, не выдавайте меня Уху! — отчаянно зашептала «немая».
— Расскажи все — и никому не выдам, и сам не сделаю ничего плохого. Но только все.
Наверное, бедняжку, потертую жизнью, маршал Ночных Клинков еще не допрашивал лично. У нас есть парочка урожденных правдовидцев, но и без них я понимал — Филь-Филь рассказала все.
— Как же так? — укоризненно вздохнул я. — Отправила невиновную бедняжку на песочницу и крутит колесико. Ладно, я обещал. У Уха к тебе тоже не будет претензий.
* * * * *
Наверху меня ждали Ли и Терсан.
— Брат маршал, управитель мануфактуры покладист, но был бы счастлив получить двадцатку.
— Он умерен. Отдай. Ты узнал адрес трактира?
— Вторая Каретная, номер 5.
— Сходи в гости и возьми сорок за приставучку и оговор. Станет спорить — скажешь, что вернешься с правдовидцем и девчонкой, но тогда пусть готовит сотню. Перед этим найдешь хороший трактир. Малышка, я не обещаю, что к тебе не будут подкатывать со сластями и свежими цветами, но лапать не станут.
— Спасибо, — шепнула Ли.
* * * * *
На все приказы ушло меньше минуты. Подчиненные не должны видеть маршала спешащим. Но сейчас я спешил.
То, что дело нечисто, мне стало ясно, когда услышал, что пришелица оказалась немой, а все понятно до конца — после встречи с Филь-Филь. Не то чтобы я знал ее, но мне был знаком тип таких вечных невест блудного демона. До настоящей ведьмы ей еще расти во всех смыслах. Но набор кремов, пудр, а главное — сонного зелья под рукой всегда.
С пришелицей, которая попала на песок, вряд ли выйдя из-под сонного зелья, пообщаться хотелось. Но сначала надо вытащить ее с песка.
Для быстрых поездок по городу я использую карету с надписью «Скорая цветочная развозка». В ней действительно всегда большая охапка почти свежих цветов — зачем обманывать, если можно не обманывать?
Неподалеку от входа в «песочницу» стояла карета, украшенная флажком Совета Добродетели. Рядом — двое парней с невидимыми лицами, зато с вполне проглядываемыми клинками и свинцовниками под плащом. Носить маску на улицах Города — особая привилегия, которую почти невозможно купить, но можно получить за работу сугубой важности. Скажем, отвечая за безопасность одного из блюстителей. Нередко этим заняты крысы, предавшие Ночное Братство, так что они скорее умрут, чем потеряют пост.
— Мы их пройдем? — спросил Терсан.
— Нет. Он наверху. Подождем, когда выйдет с пришелицей, — сказал я.
Терсан кивнул. А я не стал говорить, что, похоже, сейчас встречусь со своим главным врагом. Врагов много, но этот — самый умный.
АЛИНА
Вот же ж не было у тебя, Алинка, печали. Жаловалась, дура, на проблемы с поставщиками и плохую работу продавцов. Что б такое пообещать загадочному распределителю чудес, чтобы он свои долбаные чудеса забрал обратно, а мне вернул родную питерскую слякоть и дворника дядю Ришата с его неизменным: «Я твой машина колесо вертел, шайтан, куда на газон влез, ишак ферганский?!»
А теперь у меня на руках чужой ребенок, я сама в чужом мире, в какой-то дыре, пытаюсь напоить несчастного детеныша из лужи. Ладно, не из лужи, из бассейна. И кусочек шоколадки, который я вложила малышу в рот до того, как он снова отключился, подействовал почти чудесным образом: мальчишка — разобралась, пока отмывала — всосал сладость моментально и на глазах порозовел. Ну, во всяком случае, трупным цветом лица больше не пугал. Просто спал. Отключился почти моментально, но провалился именно в сон, а не в беспамятство.
Я машинально перебирала кое-как выполосканные светлые локоны и косилась на снятую с ребенка одежду. Такую драную, грязную и грубую дерюгу еще поискать, не на всякой помойке найдешь. И разговора не было о том, чтобы снова надеть это на ребенка. Тем более что пару раз я заметила в складках и швах подозрительное шевеление. Нехорошее такое.
Поэтому мальчишка оказался укутан в мою рубашку, она ему как раз оказалась почти до колен. Как он вообще здесь очутился? Ну ладно, я понимаю — разбитную взрослую девицу Филь-Филь тоже было жалко, но ее наказание хоть как-то объяснимо: вполне верилось, что шустрая блондинка может и обокрасть, и оболгать. А то и по голове съездить зазевавшемуся простаку. Но ребенок?! Да еще такой маленький?
Неужели его сбросили в колодец? Нет, тогда на теле было бы больше повреждений. Синяков и ссадин у него целая россыпь, но, слава богу, все несерьезные. А вот на спине обнаружилось то, что вызвало у меня скрежет зубовный и желание пойти собственными руками разобрать на лепестки того, кто это сделал. Бить такого маленького ремнем или хлыстом — уж не знаю чем — до синих вспухших полос?! Выберусь и найду. И лично сделаю с садистом что-то гораздо более нехорошее…
М-да, нашлась мстительница… хорошо говорить «выберусь». А как это сделать? Я ведь даже подземелье до конца не обследовала, тот колодец, где я нашла мальчишку, — он тоже ответвление от основного коридора. Но теперь я не рискну пойти дальше одна, оставив ребенка. Во-первых, не на каменный же пол его класть, во-вторых, проснется и испугается. И так в полубреду принял меня за свою мать, что вообще не удивительно — здесь не слишком светло, а малец, думаю, не особо четко видел в его состоянии. Любое женское лицо материнским покажется. Особенно если она у него блондинка была, как Филь-Филь.
