Английские дипломаты отзывались об эмире Ибн Са’уде как о «правителе ловком и изворотливом», этаком «закоренелом интригане аравийской пустыни». Ихванов именовали «служителями власти» эмира Ибн Са’уда, «отточенным инструментом» политико-дипломатических игр и «крупнокалиберным орудием» военных кампаний «хозяина Неджда».
Эмир Ибн Са’уд, сообщают его биографы, находился на пределе сил. Ему нужно было разубеждать англичан в своей непричастности к происшедшему, удерживать контроль над ихванами и противиться вызову Хашимитов. Он крайне нуждался в деньгах. Финансовые поступления в казну в связи с отменой английских субсидий, о чем сэр Перси Кокс объявил 31 марта 1924 г. на конференции в Кувейте, резко сократились
[616].
Пополнить казну эмир Ибн Са’уд решил, в том числе, и за счет таможенных сборов в морских портах. Но все это, опять-таки, ударило по его племенам. Помимо того, что торговая блокада Кувейта лишила их тех заработков, что давала перевозка грузов из Кувейта в Неджд, так и платить за необходимые им товары, приобретая их не в Кувейте, а в ‘Укайре, Эль-Катифе и Джубайле, они стали намного больше, так как цены на них из-за установленных Ибн Са’удом высоких таможенных пошлин были там намного выше. Помимо всего этого, торговая блокада Кувейта, обернулась для неджских племен неудобствами, с которыми те столкнулись во время их традиционных сезонных перекочевок. Речь идет о закупках ими продуктов питания, которые бедуины привыкли делать в Кувейте в определенное время года, когда кочевали в тех краях. Недовольство их росло.
Действия эмира Ибн Са’уда по централизации власти, запрет, введенный на грабежи торговых караванов и набеги на приграничные соседние территории, равно как и привнесенные им новшества (авто — для более быстрого передвижения, а также телефон, радио и телеграф — для оперативного управления землями) вызвали раздражение среди ихванов. Выразителем их недовольства стал шейх Файсал ал-Давиш, верховный вождь племени бану мутайр, ближайший, до недавнего времени, соратник эмира Ибн Са’уда, человек, положивший к его ногам Медину.
События, происходившие в Неджде и Хиджазе в период с сентября 1924 г., когда ихваны взяли Та’иф, и по январь 1926 г., когда в Большой мечети в Мекке состоялось провозглашение шейха ‘Абд ал-‘Азиза Аль Са’уда королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей, остаются за рамками настоящего исследования.
Обвинив Ибн Са’уда в проанглийских настроениях, и даже в намерениях продать земли в «колыбели ислама» неверным и коварным инглизам, запросившим у него разрешение на постройку взлетно-посадочной полосы для своих самолетов, выполнявших рейсы в Индию, равно как и в чуждых ихванизму нововведениях, шейх Файсал затеял смуту. Подвиг на нее шейха Султана ибн Хумайда, верховного вождя племени бану ‘утайба, и шейха Зайдана ибн Хизлайна, верховного вождя племени ал-‘аджман. Собравшись вместе, они поклялись, на Коране, оказывать друг другу помощь, если на кого-нибудь из них Ибн Са’уд «пойдет войной»
[617]. Сложившаяся «мятежная тройка» направила Ибн Са’уду петицию — с акцентом на недопустимость покушения на идеалы ихванизма и с выражением недовольства «новыми таможенными установлениями»
[618]. В петиции подчеркивалось, что от запрета на газу страдают многие неджские племена. Это, во-первых. Во-вторых, что инглизам в Неджде «дозволино непозволительно многое».
Пламя мятежа, поднятого ихванами, опалило не только земли Неджа и Хиджаза, но и обожгло территории соседних с ними уделов, в том числе Кувейта.
Интересный факт: среди советников Ибн Са’уда, к мнению которых он прислушивался, хронисты называют принцессу Нуру, сестру основателя Королевства Саудовская Аравия. Рассказывают, что Ибн Са’уд высоко ценил ее ум. Так вот, матерью ее была шейхиня Вадха, член правящего семейства столь ненавистного Ибн Са’уду мятежного племени бану ‘аджман.
В ответе на поданную ему петицию, Ибн Са’уд отмечал, что до ее получения он и слыхом не слыхивал ни об одном высказывании, ни одного из улемов, насчет непозволительности для мусульманина пользоваться телефоном, телеграфом и автомобилем. Вместе с тем ихваны, несмотря на это, уже не единожды покушались на собственность центральных властей: перерезали телефонную линию, обес печивавшую оперативную связь с губернаторами ряда областей, и разбивали автомобили.
Ихваны, неудовлетворенные ответом Ибн Са’уда, возобновили набеги на территории Ирака и Трансиордании. Цель их состояла в том, чтобы продемонстрировать Ибн Са’уду несогласие с теми договорами, что он заключил с соседями при участии Англии. В Ираке набегам ихванов подвергались поселения и становища племен ал-заййад, ал-йаджиб и бану салама. Лейтенант Джон Бэгот Глабб, служивший в то время офицером на военно-сторожевом посту на иракской границе, писал впоследствии в своих воспоминаниях, что земли вдоль границы от Басры до Неджда подвергались едва ли не еженедельным набегам ихванов. Жертвами их стали сотни мирных жителей. Население лишилось тысяч голов овец и другого домашнего скота, захваченного и уведенного в Неджд. Набеги эти, резюмирует лейтенант Глабб, были поистине опустошительными.
Непрекращавшиеся рейды ихванов усиливали рост скептицизма среди иракских племен в отношении заявлений центральных властей и их союзников англичан насчет обеспечения безопасности границ. Шейхи племен начали искать защиту у Ибн Са’уда, полагая, что именно он стоит за спиной набегов ихванов. Связались с губернатором Хаиля, кузеном Ибн Са’уда. И при его посредничестве получили заверения Ибн Са’уда в том, что при условии уплаты ими налогов, установленных в Неджде, защиту они получат. Многие иракские племена такое условие приняли
[619].
5 ноября 1927 г. летучий отряд племени ал-мутайр во главе с шейхом ал-Суром, одним из доверенных лиц шейха Файсала ал-Давиша, напал на полицейско-сторожевой пост, строившийся тогда у колодцев в районе Басийа. Он был первым из тех, что иракские власти намеревались возвести, чтобы защитить свои земли от набегов ихванов. И хотя пост этот находился в 115 километрах от границы, то есть внутри иракской территории, шейх Файсал ал-Давиш счел его возведение ничем иным, как «попыткой неверных» закрепиться на землях, которые испокон века считались уделом племени бану мутайр. Пост захватили и разрушили. Поубивали всех находившихся там военнослужащих. Ирак и Англия выразили протест.
Упоминаем об этом происшествии потому, что следствием его стал срыв намеченной на 20 ноября новой конференции в Кувейте, на которой планировалось рассмотреть весь пакет претензий друг к другу иракских и неджских племен. Задача конференции, проходившей под председательством майора Мора, английского политического агента в Кувейте, состояла в том, как ее представляли себе англичане, чтобы, во-первых, выработать и подписать соглашение о взаимном отказе сторон от всех имевшихся у них на тот момент претензий друг к другу. И, во-вторых, разработать и утвердить механизм и процедуру решения разногласий, которые могли бы возникнуть в будущем. Интересы Ибн Са’уда на конференции должен был представлять шейх Хафиз Вахба, египтянин, будущий посол Саудовской Аравии в Англии (прибыл в Кувейт 18 ноября).
