Помимо шейха Файсала в списке кандидатов на трон Иракского королевства, составленном англичанами, фигурировали, к слову, еще два человека: ал-Турки Бурхан ал-Дин, сын Султана ‘Абд ал-Хамида, лидера мусульман-исмаиилитов Индии, и шейх Хаз’ал, правитель Мухаммары. Короновали Файсала Аль Хашими (23 августа 1923 г.)
[668].
К полковнику Х. Диксону жители Кувейта, и горожане, и кочевники, относились по-доброму, со вниманием и любовью. Искренне восхищались его знанием арабского языка и увлеченностью историей их страны, сказаниями и легендами, обычаями и традициями племен. Слыл он среди них человеком гостеприимным и добросердечным, не чуравшимся их, как многие другие «надменные инглизы». Не осталось незамеченным у жителей Кувейта и то, что детям своим полковник дал арабские имена — Са’уд и Захра. Поэтому супругов Диксонов на улицах Кувейта частенько окликали на арабский манер: Абу Са’уд (отец Са’уда) и Умм Захра (мать Захры).
После окончания службы, выйдя в отставку, Х. Диксон остался жить в Кувейте. Попросил его об этом лично шейх Ахмад, и, получив согласие, сделал своим доверенным лицом по связям с Кувейтской нефтяной компанией. Абу Нафта, легендарный Фрэнк Холмс, считал такое решение правителя Кувейта мудрым и дальновидным.
Занимая должность местного официального представителя компании, Х. Диксон инструктировал нефтяников по широкому кругу вопросов «аравийской действительности», если так можно сказать. Помогал решать многие неудобные дела, связанные, в том числе, с выплатами компенсаций за ущерб, нанесенный здоровью бедуинов, нанимавшихся на работу в компанию.
В октябре 1932 г. через Кувейт стали летать самолеты Британской королевской авиакомпании. Направляясь на одном из них, в июле 1934 г., из Индии в Лондон, Кувейт по пути в Англию посетил вице-король Индии лорд Виллингдон (Willingdon) с супругой. По этому случаю эмир Кувейта устроил прием. Проходил он в огромном бедуинском шатре, установленном прямо у взлетно-посадочной полосы. Шатер этот, устланный богатыми персидскими коврами, меблированный удобными мягкими креслами и резными кофейными столиками, уставленными блюдами с аравийскими сладостями, благоухающий аравийскими ароматами и благовониями, с рослыми гвардейцами-бедуинами на входе и вдоль всего пути от трапа до шатра, произвели на вице-короля незабываемое впечатление. Когда же к обеденному столу подали на огромных подносах, по обычаям аравийского гостеприимства, целиком зажаренных барашков, начиненных трюфелями, то восхищению лорда, повидавшему на своем веку немало, не было конца.
В 1935 г. по приглашению шейха Ахмада Кувейт с официальным визитом посетил король Саудовской Аравии Ибн Са’уд. Остановился во дворце Дасман. Свита и гвардейцы-охранники, сопровождавшие короля, разместились в 80 шатрах, разбитых вокруг дворца. Находясь в гостях, король проявил щедрость, достойную, по выражению кувейтских историков, владыки-аравийца времен их далеких предков. Выделил 50 тысяч риалов нуждавшимся в деньгах простым жителям Кувейта, обратившимся к нему за помощью во время массовых гуляний, устроенных в его честь. Подарил 11 роскошных автомобилей родственникам правителя Кувейта, по-королевски одарил самого шейха Ахмада.
Не ударил в грязь лицом и эмир Кувейта. В качестве подарка он вручил королю ‘Абд ал-‘Азизу ибн Са’уду 95 тысяч риалов, в том числе 25 тысяч его сыновьям, а также 750 комплектов выходных аравийских одежд сопровождавшим короля слугам, гвардейцам и канцеляристам
[669].
В 1935 г., рассказывет Вайолет Диксон, в их доме в Кувейте побывали в гостях Джек и Дора Филби. Путь из Эр-Рияда в Кувейт они проделали на автомобиле. Сопровождал их в этой поездке бедуин-проводник. Ведь дорог, как таковых, в то время еще не было. Оставив в 1925 г. госслужбу, Дж. Филби стал личным советником короля Ибн Са’уда. Прекрасно знал арабский язык, обычаи и нравы арабов Аравии. Принял ислам. В 1930 г. совершил первое паломничество в Мекку
[670].
В своем доме в Эр-Рияде, сообщает В. Диксон, Хаджжи ‘Абд Аллах Филби, как его величали аравийцы, собрал богатую библиотеку и уникальную коллекцию документов. Сохранил все адресованные ему письма, все свои дневники и заметки. Библиотеку и документы выкупила впоследствии нефтяная компания АРАМКО
[671].
Имелась у Филби-старшего, как говорят, и жена-аравитянка, член правящего семейства Аль Са’уд. Звали ее Балучи. Она подарила Филби двух сыновей — Халида и Фариса.
Шейх Ахмад ал-Джабир, по словам полковника Х. Диксона, хорошо знавшего эмира Кувейта, был человеком приветливым, приятной наружности. За открытостью, общительностью и очаровательной улыбкой шейха скрывались недюжинная сила воли и твердость характера, благоразумие и предусмотрительность, незаурядный ум и амбиции. Жизненное кредо шейха Ахмада состояло в том, чтобы следовать в управлении страной стопами великого предка, шейха Мубарака, а также примеру короля Ибн Са’уда, еще одного его кумира.
Х. Диксон называет шейха Ахмада человеком трезвого ума, отличавшегося способностью делать нужные вещи в нужное время и в нужном месте. Будучи арабом «чистокровным», он гордился древностью и знатностью своего семейно-родового клана, арабов «благородных». Терпеть не мог неучтивость. Не забывал нанесенных ему обид, никем и никогда
[672].
Шейх Ахмад пользовался популярностью среди населения. Пытался, как мог, выправить финансовые дела шейхства, сильно пошатнувшиеся вследствие запрета на торговлю Неджда с Кувейтом, введенного Ибн Са’удом. Именно тогда, в силу сложившихся обстоятельств, шейх Ахмад максимально сократил расходы, за что сразу же получил у бедунов прозвище Скупой. Такое мнение о нем, замечает Х. Диксон, было несправедливым.
О нуждах населения он знал, и о своем народе заботился, как мог
[673].
В памяти людей шейх Ахмад остался строгим мусульманином. Запрещал продажу и употребление хмельных напитков. Сам не курил, и в общественных местах не дозволял это делать другим.
В то же время являлся, по выражению некоторых историков, поклонником Британии вообще и ее военно-морского флота в частности. Стены его кабинета украшали фотографии заходивших в Кувейт английских боевых кораблей и их капитанов. За это, и не раз, он подвергался критике со стороны нескольких крупных и влиятельных, националистически настроенных семейно-родовых кланов Кувейта. Поддерживал в своем дворце Дасман (Дворец щедрости) «британский стиль». Несколько комнат в нем, меблированных дорогой европейской мебелью, содержались в традиции лучших европейских домов.
