После часа пути ‘Аджаим, действительно, услышал позади топот и ржание лошадей. И через мгновение перед ним предстал стройный красивый юноша, сидящий верхом на великолепной лошади. Подъехав к нему, сказал, что он — его старший сын. Вслед за этим впереди ‘Аджаима появился другой молодой человек, и назвался средним сыном ‘Аджаима. Когда же сзади ‘Аджаима опять раздалось ржание лошади, он не удержался, оглянулся — и третий всадник скрылся под землей. Марзук ибн ‘Аджаим, старший сын ‘Аджаима, стал прародителем племени ал-‘аджман, а Мурра ибн ‘Аджаим, другой его сын, — прародителем племени бану мурра
[746]. Так гласит легенда.
Племя бану ‘аджман проживало в древнем йеменском городе Наджране. Во времена великих переселений йеменитов несколько колен этого племени отодвинулось в земли Юго-Восточной Аравии. Осев там, они заложили независимый удел, известный сегодня как эмират ‘Аджман, входящий в состав ОАЭ. Другие колена проследовали в Южную Месопотамию и на северо-восток Аравии.
Одним из крупнейших племен восточной части Верхней Аравии сами аравийцы называют племя ал-мурра. О нем писали Х. Диксон и Бертрам Томас, американский миссионер Пол Харрисон и Дж. Филби. Все они упоминали о следопытах и богатом фольклоре этого племени, сохранившем в сказаниях и легендах, пословицах и поговорках пульс Древней Аравии. Отмечали, что члены племени твердо держат данное ими слово, и неуклонно следуют традиции «уз соляной связи». Смысл ее — в подчеркнуто дружелюбном отношении к «чужакам», с кем им довелось «переломить хлеб» и съесть его с солью в их шатрах. Славились они и абсолютной лояльностью тем, кому повиновались и присягали на верность, и тем, с кем скрепляли союз клятвой чести. Будучи племенем «благородным», они не выдавали и не выдают замуж своих женщин за арабов «не их круга».
Поскольку у племен ал-мурра и ал-‘аджман — общий корень (прародители их — родные братья), то мужчины обоих этих племен хранили верность друг другу. Называли себя союзом племен, скрепленным кровной связью (бану ‘ам). Сказания повествуют, что они отличались необыкновенным мужеством и храбростью. Не раз, по словам российских дипломатов, «выказывали непокорность туркам» во времена их владычества в Верхней Аравии.
С детства члены племени ал-мурра приучали себя к тому, чтобы как можно дольше обходиться в пустыне без воды. Полковник Х. Диксон сообщает, что охотники-следопыты племени ал-мурра могли прожить в пустыне 12 месяцев, выпивая в день по две чашки кофе и утоляя жажду верблюжьим молоком.
Проявлением высшей степени радушия у них было забить в честь гостя молодого верблюда, и сварить мясо в молоке его матери.
Лучшими следопытами в этом прославленном на всю Аравию племени «чтецов следов на песке» сами бедуины признавали членов рода Никадан.
Если человек удостаивался чести быть объявленным другом племени ал-мурра, рассказывают известные исследователи-портретисты Аравии, то оставался им до конца своей жизни, и потому дружбой этой дорожил особо.
О том, как зародилось это племя, бытует следующее предание. Задолго до Ибрахима (Авраама) жил в Наджране, в Нижней Аравии, прославленный воин ‘Али ибн Мурра, потомок известного уже читателю Мурры ибн Аджа’има. Занимался выпасом верблюдов. Однажды, в один из весенних дней, страшная болезнь джараб (верблюжья чесотка) «опечалила его стадо»: забрала 40 верблюдов; выжило только четверо. Горе терзало душу и сердце ‘Али. Смотреть на оставшихся в живых, но обессиливших и истощенных донельзя верблюдов, не было сил. И он удалился в пустыню Руб-эль-Хали. Там, в совершенно пустынном месте, неожиданно наткнулся на красивую девушку, отважно дравшуюся с огромным пустынным волком. Недолго думая, бросился ей на помощь, и сразил зверя. Поблагодарив воина за спасение от пасти «хищника песков», девушка сказала, что она у него — в долгу, и исполнит любое его желание. ‘Али, плененный красотой и отвагой девушки, ответил, что самое горячее его желание — это взять ее в жены. Потупив взгляд, девушка объяснила, что сделать это он сможет только тогда, когда получит на то соизволение ее отца и братьев, живущих среди джиннов, ее народа. Тут-то ‘Али и понял, что девушка эта — джиннийа, женщина-дух.
Внимательно посмотрев на него, она спросила, что за горе привело его в этот уголок пустыни, где еще не ступала нога человека. Тогда-то ‘Али и поведал ей и об утере почти всего своего стада верблюдов, и о том, что оставшихся в живых четверых из них он оставил за соседним песчаным холмом, не в силах видеть их немощь и неизбежность смерти.
Пойдем со мной, молвила девушка-джинн. Я отведу тебя к моему отцу. Он подскажет, как помочь твоим верблюдам. Во время встречи с ним ты сможешь переговорить и о том, что хотел бы взять меня в жены. Повелев ему закрыть глаза и плотно прикрыть их еще и руками, она подала какой-то сигнал — и позади них, в песчаном холме, открылся вход в пещеру. Они проследовали через нее под землю, к народу девушки. Когда она убрала руки с его глаз, и он открыл их, то увидел поросшую густой зеленой травой землю с множеством бьющих из нее источников свежей пресной воды. ‘Али взглянул на девушку — и заметил, что положение ее глаз изменилось, но лицо по-прежнему оставалось прекрасным.
Девушка привела ‘Али к жилищу ее отца, и поведала ему о том, как он спас ее от волка, что у него осталось только 4 верблюда, а также о том, что ‘Али желал бы взять ее в жены, и пришел поговорить об этом. Отец измерял молодого человека долгим, пронзительным взглядом, пристально взглянул ему в глаза — и дал согласие. Решение его поддержали и братья девушки, и все племя джиннов — ведь ‘Али уберег их принцессу. Выяснилось, что отец красавицы — шейх джиннов. Отдавая принцессу в жены ‘Али, «землянину», отец поставил одно условие. Потребовал, чтобы никогда впредь он не употреблял в речи выражение «Да защитит меня Господь!», а только — «Да защитят меня джинны!». Предупредил: случись, не последует он сему предписанию-запрету, то произойдет для него нечто страшное. Будучи без памяти влюбленным в девушку, ‘Али согласился. Справили свадьбу. От калыма, предложенного ‘Али, отец принцессы джиннов отказался.
После свадьбы ‘Али пробыл с джиннами, в их царстве, семь дней. Увидел, что живут они так же, как люди, обитающие над ними, на поверхности земли. Владеют верблюдами, овцами и козами. Жилищами им служат шатры. Единственное, что отличало их от людей, так это положение вертикально посаженных глаз, да еще еда масак, приготовленная без соли.
После семи дней, проведенных в царстве джиннов, ‘Али с его молодой женой разрешили перебраться в «верхний мир», в мир людей. Попрощавшись со своим народом, принцесса вывела ‘Али наверх тем же путем, что и ввела под землю. Оказавшись на поверхности, ‘Али увидел всех своих 40 верблюдов здоровыми и хорошо откормленными, включая и тех 36, что умерли на его глазах. Лукаво взглянув на мужа, девушка сказала, что это — свадебный подарок ее отца.
‘Али с молодой женой и верблюдами сразу же отправился в Наджран. Познакомил жену с его матерью, знатной женщиной из племени ал-кахтан. Жили они в любви, счастье и радости. Джиннийа родила ‘Али дочь. Шло время. Девочке исполнилось семь лет. Однажды ‘Али отправился на поиски отбившихся от стада верблюдов. Попал в песчаную бурю. Вернулся через несколько дней. Жена не видела, как он подходил к их шатру. Сидела спиной к входу. И тут ‘Али узрел нечто такое, что повергло его в ужас: жена держала в подоле платья свою голову и тщательно расчесывала на ней волосы, промывая отдельные места уриной верблюдицы. ‘Али не ведал, что среди женщин-джиннов — это дело обычное. От охватившего его ужаса, позабыв обо всем, он вдруг вскричал: «Да защитит меня Господь!». И сразу же вслед за этими его словами прогремел гром, ударила молния, земля раскрылась — и его любимая жена, вместе с их шатром и всем имуществом, в мгновение ока исчезла под землей, окутанная клубами дыма и пыли.
